Злость душила его, злость, распаляемая воспоминаниями о том, как с ним обращалась мать. Гудвайф права! Ее следует выпороть! Его унизили в собственном доме, но он этого не потерпит. Злость придала ему мужества, руки потянулись к ремню, чтобы его выдернуть, а слова сами собой слетали с губ.
— Ты богохульствуешь, женщина! Ты грешница! Но ты будешь спасена. Будешь!
Ремень был высвобожден, и Кэмпион померещилось, будто вместе с деньгами отца на плечи Скэммелла опустилась и его мантия. С яростным, нечленораздельным бормотанием он согнул ремень в правой руке, а потом замахнулся, чтобы хлестнуть ее через стол.
Она еще раньше ухватилась за край стола, а теперь, с неожиданной даже для себя силой, приподняла его. И поднимала все выше и выше, так что и свеча и трактаты заскользили вниз, пламя заколебалось, а потом внезапно наступила темнота и стол опрокинулся, со всего размаха ударив Скэммелла по ноге.
Он завопил, как неуклюже кастрированный бычок, потом вопль перешел в преисполненные жалости к себе причитания. В дверь забарабанили.
— Хозяин! Хозяин! — Это была Гудвайф.
— Боже мой! У меня сломана нога! Кэмпион стояла неподвижно.
— Хозяин! Хозяин! — орала Гудвайф.
— Иду! — Скэммелл тыкался в темноте, всхлипнув, когда в очередной раз споткнулся обо что-то, потом закопошился у двери.
Она открылась, и взору предстал скрючившийся Скэммелл с перекошенным от боли лицом, обращенным к свече, которую принесла Гудвайф.
— У меня сломана нога!
— Нестрашно, сэр. — Через всю комнату Гудвайф победоносно посмотрела на Кэмпион. — Священник прибыл, хозяин. С Книгой и всем, что полагается.
Скэммелл наполовину выпрямился, обернулся к Кэмпион и снова перевел взгляд на Гудвайф.
— Священник?
— Да, хозяин. На вашу свадьбу. — Она посмотрела на Кэмпион с мстительной, злорадной улыбкой. — На свадьбу Доркас. Какая счастливая ночь!
В прихожей послышался гул. Кэмпион замотала головой.
— Нет!
— Да! — Гудвайф вошла в комнату, поставив свечу на полку. — Уходите, хозяин. Приготовьтесь. Я присмотрю за Доркас. Неприятностей не будет.
Утро этого дня для Кэмпион было залито солнечным светом их с Тоби любви, теперь же она оказалась в кромешной тьме, а ночью станет женой. Женой Скэммелла.
Тоби дважды пытался ускользнуть из Булл-Инн-Корт и дважды замечал пикеты солдат, охранявших узкие переулки. С криками, эхом отдававшимися среди высоких стен, они рыскали по окрестности, обыскали несколько домов, тыча пиками под кроватями и в темных углах погребов и чердаков.
