Раздраженная Алекс сняла рубашку Дрейка, служившую ей ночной сорочкой, и снова надела брошенные на пол бриджи и испачканную рубашку. Все равно у нее бессонница. Лучше пойти подышать свежим воздухом.
Море было спокойно. Огромный корабль медленно и равномерно покачивался на волнах. Алекс незаметно проскользнула мимо нескольких матросов, которые несли ночную вахту.
Носовой кубрик опустел. Александрина подошла к перилам и вдохнула прохладный морской воздух, предвкушая надежду на будущее.
– Не можете заснуть, принцесса?
Алекс вздрогнула, но не оглянулась. Она знала, что это он.
– Нет! – Ее голос звучал взволнованно, это заметила даже она сама.
Дрейк подошел к Александрине и остановился, всматриваясь в морскую даль, которая притягивала его взгляд как магнитом.
– Кажется, у меня тоже бессонница.
Алекс отважилась поднять на капитана глаза. Он выглядел утомленным, но чертовски притягательным.
– Вам не придется снова надевать ту же самую одежду, – сказал Дрейк, не глядя на нее. – Я прикажу, чтобы в мою... вашу каюту для вас принесли смену одежды, позаимствованную у Томаса.
– Благодарю вас. – Александрина неуверенно посмотрела на капитана. – Вы так добры, что уступили мне свою каюту...
– Доброта тут совершенно ни при чем.
У Алекс так пересохло во рту, что она не смогла проронить ни слова.
– Скажите, принцесса, – продолжил Дрейк через минуту, – вам нравится доводить мужчин до сумасшествия, а потом отталкивать?
Он слышал, как Алекс задохнулась от возмущения. Дрейк задел ее чувства своим обидным намеком на события прошлой ночи. Но, черт возьми, он тоже вне себя. Он просто сходит с ума. И ему не помогли ни обливание холодной водой из кувшина Смитти, ни долгие хождения из угла в угол по каюте.
Дрейк все время думал об Александрине, проклиная себя за собственную глупость. Он не мог ничего поделать с собой. Его неудержимо влекло к ней. Даже после ее непростительно безответственного поведения сегодня, когда он увидел, как Алекс, такая маленькая и одинокая, стояла на палубе, облаченная в мужское платье. Дрейк ощущал себя мотыльком, летящим на свет. Он испытывал к ней неодолимое, фатальное влечение!
В голосе Дрейка слышался гнев, но еще Алекс различала в нем нотки разочарования и печали. До вчерашней ночи эти переживания и эмоции она могла бы даже не заметить. Но после того как она впервые испытала незнакомые ей доселе беспокойство и томление, Александрина была в состоянии представить, что чувствовал сейчас Дрейк. Он, должно быть, считал ее не только падшей женщиной, но и кокеткой, которой доставляет удовольствие дразнить мужчин.
