– Мисс Барбьери! – ворвался в ее мысли глубокий баритон профессора Бьюинса.
– Мне кажется, что вы где-то далеко от нас.
– Простите? – Сьюзен непонимающе посмотрела на него.
– Я задал вам вопрос, мисс, будьте добры, ответить на него.
– Но я… я не услышала вопроса, – обреченно сказала Сьюзен.
– Я не пойму вас, мисс, вы сегодня хотите вывести меня из себя? Я привык к тому, что на моих лекциях студенты слушают меня, а не мечтают о прекрасных принцах! – Он недовольно фыркнул.
– Итак, мисс Барбьери, даю вам шанс исправиться. Чем интересен для нас акминский папирус?
К тому моменту как профессор задал вопрос, Сьюзен уже успела собраться с мыслями и начала обстоятельный ответ. Она даже позволила себе немного улыбнуться. Ее родители долго возились с этим папирусом, а потом старший брат Джон продолжил их работу. Сьюзен глубоко вздохнула, прикрыла глаза, представляя себе многочисленные фотографии этого памятника древней мысли, и начала говорить:
– В отличие от большинства папирусов, имеющих форму свитка, акминский папирус собран в виде книги, переплетенной в очень твердую кожу и содержащей в себе шесть исписанных листов. Состоит из двух механически соединенных частей. Более древняя первая часть состоит из таблиц, содержащих результаты умножения первых двадцати целых чисел на дробь две третьих и на дроби с единицей в числителе от одной третьей до одной двадцатой включительно. Более новая вторая часть состоит в изложении содержания и решения пятидесяти задач…
– Спасибо, мисс Барбьери, думаю, в этой аудитории никто не смог бы ответить столь обстоятельно, – остановил ее профессор Бьюинс.
Сьюзен зарделась. Он впервые не издевался над ней, а похвалил! Еще ничья похвала не была ей так приятна.
– Я рад, что вы обращаете внимание если и не на мои лекции, то хотя бы на то, чем занимались ваши родители, а теперь и брат, – иронично усмехнувшись, сказал профессор Бьюинс.
– Садитесь.
Сьюзен села на место, чувствуя себя крайне униженной.
Почему он так со мной обращается? – сердито думала она. – Я ведь не виновата, что мои родители были известными археологами и выкопали четверть того, что сейчас изучает Бьюинс! Два моих брата тоже стали археологами, но ведь и в этом я не виновата! Что же, мне нужно было податься, как младший брат Джордан, в автомеханики, лишь бы никто не напоминал мне о том, кто мои родственники?!
Сьюзен постаралась отрешиться от своей обиды. Она понимала, что, если профессор еще раз заметит, что она не внимательна, он может сострить более неприятно в ее адрес, чем упомянув о трудах ее родителей и брата. Сьюзен сосредоточилась на лекции и, к собственному удивлению, поняла, что ее все сильнее захватывает повествование профессора Бьюинса. К концу лекции Сьюзен уже не помнила о том, что профессор ее серьезно оскорбил, как и не помнила о том, что хотела полюбить папирологию только за то, что он ее любит. Сьюзен поняла: она серьезно увлеклась этой наукой и теперь хотела бы работать именно в ней. Рядом с профессором Бьюинсом.
