— Сколько тебе нужно? — перебил ее Брейден, сунув руку в карман жилета.
На хорошеньком личике промелькнула алчная радость, но уже через секунду оно стало лирически-задумчивым.
— Ну, ты ведь понимаешь, что мне совершенно необходимо обновить весь гардероб: шляпы, капоры, перчатки, туфли, чулки, не говоря уже про нижнее белье… Думаю, что вот столечко хватит. — И она показала ему указательный и большой пальцы правой руки, разведя их примерно на полдюйма.
Брейден протянул ей пачку банкнот, примерно соответствующую показанной толщине, и произнес:
— Передай мои наилучшие пожелания мистеру Уэрту. — Он полагал, что гораздо достойнее раскошелиться сейчас по собственной воле, нежели выкладывать те же деньги по решению суда.
— Ах, дорогой, большое спасибо! — Жаклин перегнулась через стол и подставила губки для поцелуя. Тем временем банкноты как бы сами собой исчезли в недрах ее элегантного ридикюля. Брейден неохотно коснулся ее губ — небрежный, легкий поцелуй на прощание. Но у Жаклин, как оказалось, были иные намерения. Она крепко, по-хозяйски ухватила его за лацканы сюртука и подтащила поближе к себе. При этом ее язык глубоко погрузился к нему в рот, а пышный бюст весьма откровенно прижался к его груди.
— Ну… — протянул он, когда Жаклин наконец сочла возможным прервать поцелуй и выпрямилась, — пожалуй, это было мило.
— Мило?! — Жаклин, задетая за живое, резко отшатнулась. — Разве о таких вещах говорят, что это «было мило»? Никогда в жизни не слышала ничего подобного! Нет, Брейден, ты в последнее время явно не в себе! С тобой что-то происходит!
— Происходит? — Брейден не удержался от издевательской улыбки. — По-твоему, это со мной что-то происходит?
— Да, именно с тобой! Ты хоть помнишь о том, что прошел уже месяц… ну или почти месяц с тех пор, как мы с тобой… проводили ночь вместе?
— Ах, Жаклин, — небрежно откликнулся он, — но ведь ты знаешь, что теперь, когда мы официально помолвлены, нам следует вести себя сдержаннее! О прежних диких выходках не может быть и речи! Подумай, что скажут люди?
— Раньше тебя вовсе не интересовало, что скажут люди, — с некоторой горечью возразила Жаклин. — Если уж говорить начистоту, то твоим девизом было: «Плевать я хотел на то, что про меня скажут!»
— Да, — подтвердил Брейден, осторожно подбирая слова. — Но в те времена на кону стояла только моя личная репутация, а не доброе имя моей будущей жены.
— Ну, — она глубоко вздохнула и возвела глаза к потолку, — на тот случай, если ты все-таки передумаешь, ты знаешь, где меня искать. — С этими словами леди Жаклин выплыла из комнаты.
