– Мы приехали! – Водитель выжидающе смотрел на Скопцова в зеркало заднего вида. – Это ведь здесь?
– Ну да! – опомнился Василий. Машина стояла возле его дома. – Я сейчас, быстренько!
– Я с тобой! – подхватилась и Аня, не выпуская папку из рук.
– Может, и мне с вами подняться? – как бы невзначай поинтересовался Гнедков.
– Владимир Николаевич, а как же деньги?! – Аня сделала большие глаза. – Я ведь их с собой не беру – оставляю в машине, под вашей охраной!
– Ну хорошо... – вроде бы нехотя согласился Гнедков. Но пакет с деньгами взял крепко и нежно, как родной. Василию это тоже не понравилось. Хотя чего можно ожидать от нищего мента, ничего в этой жизни не видевшего, кроме мизерной зарплаты и редких "подарков" от "благодарного народа"?.. Ему такие деньги за всю свою жизнь не заработать.
– Слушай, я бы и сам мог, – уже на лестнице сказал Скопцов, обращаясь к Ане.
– Папка, – сдавленным шепотом произнесла она, при этом оглядываясь по сторонам.
– Что – "папка"? – не понял Василий.
– Спрячь ее, пожалуйста, у себя.
– Почему?!
– Неужели ты не понимаешь?! – удивилась Аня. – Это же тюрьма! И деньги конфискуют!
– Но ты-то здесь при чем?! – Василий все еще отказывался понять. – Это же бабки Мацкевича! И проделки его!
– Вася... – Аня схватила его за руку. – Эти счета – номерные!
– То есть?
– Деньги может снять любой, кто знает номер! Понимаешь?! Любой! Я, ты и даже этот мент! Любой, у кого в руках окажется эта папка!
Уже вставляя ключ в замочную скважину, Скопцов поинтересовался:
– А ты не думаешь о том, что я могу эту папочку притырить? И денежки твоего супруга присвоить?
– Ты? – Аня оценивающе смерила его взглядом. – Нет, ты на такое не способен. Для тебя слишком большое значение имеют разного рода условности.
– Ну спасибо. – Василий распахнул дверь своей квартиры. Первое, что он увидел, были написанные на большом настенном зеркале в прихожей чем-то кроваво-красным буквы, складывающиеся в слово: "Казел!!!" Именно так – через "а" и с тремя восклицательными знаками.
Через секунду, стряхнув с себя оцепенение, Василий сообразил, что это вовсе не кровь, а скорее всего губная помада. Интересно, и чего же еще в его "крепости" успела на прощание наколбасить брошенная им подружка? Пока об этом лучше и не думать.
– Что это? – чуть слышно поинтересовалась из-за его спины Аня, уставившись на зеркало.
– Надпись, – сообщил Василий.
– И для чего?
– Чтобы, причесываясь по утрам, я мог ее видеть и целый день потом не строить в отношении себя иллюзий, – сказал Скопцов первое, что пришло в голову.
