Безумно любя Лоретту, он последнее время запустил дела, стараясь проводить с ней как можно больше времени.
Он знал, что его любовь безнадежна, он знал, что ничего не может предложить дочери герцога, но был занят только ею одной.
И теперь он думал, как она красива, хотя глаза у нее были тревожными, а лицо покрывала необычная бледность.
Нет, никого и ничего красивее он в своей жизни не видел!
Лоретта рассказала ему, что говорил ее отец и что он задумал, а Кристоферу почудилось, будто мир окутала тьма.
Все, что составляло смысл его жизни, рассыпалось в прах.
— Но как ты можешь быть помолвлена с человеком, которого никогда даже не видела! — воскликнул он, когда Лоретта умолкла, задохнувшись.
— Именно это я и сказала папе, но он ничего не желает слушать, — ответила она. — Кристофер, что мне делать? Я не могу стать женой француза, с которым у меня нет ничего общего, не могу жить во Франции, вдали от всего, что я знаю и люблю с детства!
Она подумала о лесах, о саде, о раскинувшихся вокруг лугах — обо всем, что до этой минуты составляло ее мир.
— Это бесчеловечно и совсем не то, что тебе нужно, — твердо заявил Кристофер.
— Я знала, что ты поймешь меня, — вздохнула Лоретта, — но как мне объяснить папе, что он жесток со мной?
Ответить на это было нечего. Кристофер, как и все в округе, знал, что стоило герцогу принять решение, и все возражения, все доводы были бессильны переубедить его.
— Будь жива мама, — продолжала Лоретта, — она, конечно же, сумела бы отговорить его. В конце-то концов, почему бы маркизу не приехать в Англию, чтобы мы могли познакомиться на каком-нибудь званом вечере или балу, а не объявлять сразу о помолвке?
— А если он будет тебе противен? — спросил Кристофер.
— Тогда бы у меня была возможность ответить «нет», когда он сделал бы мне предложение, — ответила Лоретта. — Ну а теперь предложение сделал его отец, и папа принял его от моего имени. Остается только, чтобы маркиз надел мне на палец кольцо — и вот я уже его жена!
— Ты не можешь допустить подобного! — вскричал Кристофер.
— Но произойдет именно это, — сказала она. — Ты же знаешь, каким бывает папа, когда на него находит упрямство, а дюк де Соэрден — один из тех, к кому он относится с большим уважением.
Лоретта продолжала после недолгого молчания:
— Я столько успела наслышаться о нем и о его лошадях, что чувствую себя чуть ли не их владелицей.
— Вот ты и станешь ею, — сказал Кристофер с горечью.
— Они мне не нужны! — вскричала Лоретта. — И его сын тоже!
