Граф Уикский развелся с ней после крайне долгой процедуры, потребовавшей особого постановления парламента.
К несчастью, Ингрид, и став свободной, выйти за маркиза не смогла, так как его жена была жива, хотя и страдала неизлечимым безумием.
Лоретта вспомнила, как в их семье было запрещено упоминать имя Ингрид. Конечно, они иногда говорили о ней, но понижали голос до шепота.
Если кто-нибудь возвращался из Парижа, где она жила с маркизом, рано или поздно Кэрты будто бы из чистого любопытства осведомлялись:
«Вы случайно ничего не слышали про Ингрид или про маркиза?»
Лоретта слышала такие вопросы десятки раз, и — потому что любила старшую кузину, которая всегда была с ней очень ласкова, потому что восхищалась ею, — она всегда страшилась ответа.
Что, если любовь между Ингрид и маркизом угасла, и они расстались?
Однако отвечали только, что Ингрид выглядит поразительно красивой, что ее видели в Опере или еще в каких-нибудь местах общественных развлечений.
Разумеется, порядочные люди вроде дюка де Соэрдена не поддерживают знакомства с ними, в этом Лоретта не сомневалась.
Они «жили во грехе», и это закрывало для них двери всех, кто слышал об их безнравственном поведении.
И теперь Лоретте показалось, что мысль об Ингрид словно луч света пронизала тьму, в которую ее ввергнул отец.
Ингрид поймет! Ингрид ли не знать, что Лоретта не может и не должна выйти за человека, совершенно ей неизвестного!
Человека, которого она, возможно, возненавидит или будет презирать. За человека, который, возможно, станет пренебрегать ею, как граф Уикский пренебрегал своей женой.
Когда впереди за деревьями замаячил большой и некрасивый дом ее отца, Лоретте почудилась в здании суровость, почти жестокость, которой она раньше не замечала.
И тогда она с торжеством сказала себе:
— Я увижусь с Ингрид и поговорю с ней! Если папа не понимает моих чувств, то Ингрид поймет.
Глава 2
Вечером за ужином герцог предупредил Лоретту, что уедет на неделю.
— Первые четыре дня я проведу в Ньюмаркете, — сказал он, — а потом погощу у твоего кузена Марка в Саффолке.
— Я слышала, он держит чудесных лошадей, папа, — заметила Лоретта.
— Потому-то я к нему и еду, — объяснил герцог.
Они поговорили еще на разные темы, причем Лоретта остерегалась всяких упоминаний о дюке де Соэрдене, а затем, недолго посидев в гостиной, она рано легла спать.
Весь вечер, разговаривая с отцом, она мысленно составляла план такого дерзкого приключения, что ей становилось страшно.
