— Не понимаю, черт возьми, о чем ты толкуешь! — раздраженно воскликнул граф. — Какая польза Джарвису Ярду от моей смерти?
— Либо ты невероятно тупоголов, — вздохнул Гарри, — либо, что вероятнее всего, не позаботился навести справки, иначе не очутился бы в подобном положении.
— Слушаю тебя, — коротко бросил граф. — Продолжай!
— Изучи ты как следует свое фамильное древо, давно бы сообразил, что в данный момент твоим наследником является Джарвис.
Граф, мгновенно забыв обо всем, резко выпрямился.
— Не может быть!
— Чистая правда! Ты сам, дальний родственник, оказался графом после гибели законных наследников! Поэтому, если не произведешь на свет сына, Джарвис Ярд станет восьмым графом Ярдкомбом после твоей смерти.
— И ты говоришь, он занимает под свое наследство деньги?
— Не успел твой кузен Чарльз упокоиться в могиле, как Джарвис полетел к ростовщику и взял в долг деньги — не очень много, но достаточно, чтобы удовлетворять свои крайне необычные потребности в женщинах в течение нескольких месяцев.
— Почему ты не рассказал мне раньше? — взорвался граф.
— Знаешь, — ушел от ответа Гарри, — Джарвис так пресмыкался перед тобой, что готов побиться об заклад — еще неделя-другая, и он попытается выудить денежки и у тебя.
— В таком случае он будет крайне разочарован! — пожал плечами граф. — Не имею ни малейшего желания выплачивать долги всех своих бедных родственников, пока не буду точно знать, каких расходов потребует поместье и жалованье людям, которые на меня работают.
— Весьма разумные намерения, — издевательски усмехнулся Гарри. — Но предупреждаю, Оскар, этот Джарвис подобен осьминогу, и как только проникнет в твою жизнь, немедленно обовьет тебя щупальцами и начнет сжимать до тех пор, пока не добьется всего, чего захочет. От него не избавиться!
— Никогда не слыхал подобного вздора, — фыркнул граф.
Он считал, что приятель преувеличивает, однако невольно вспомнил странное поведение Дорины. Почему при одном упоминании о Джарвисе Ярде в ее голосе зазвучал такой ужас?
После ухода графа Дорина вошла в крохотную гостиную и, сев на стул, вгляделась в портрет матери, висевший над камином. Он был написан вскоре после свадьбы родителей местным художником, который хотя и не мог считаться большим мастером своего дела, тем не менее сумел каким-то образом запечатлеть радость, счастье и доброту, всегда исходившие от миссис Стенфилд.
— Может, мне следовало сказать ему, мама? — тихо спросила Дорина. — Кажется, он не поверил мне и решил, что я все сочиняю.
