Раньше ей это не приходило в голову, но теперь стало совершенно ясно, что герцог решил продать часть своей библиотеки, чтобы получить деньги, в которых он так нуждался. Это было наиболее подходящее объяснение, но возникал другой вопрос: принесет ли ему продажа книг достаточно средств, чтобы отказаться от поисков богатой невесты?
Олетта принялась перебирать варианты. Конечно, существовала вероятность, что библиотека, как и прочее наследство, — имущество неотчуждаемое. В таком случае мистер Бэрон нужен герцогу только для того, чтобы определить ценность книг и в будущем быть уверенным, что ничего не пропало.
«Узнать истину я смогу только на месте», — сказала себе Олетта. Расстояние между ней и герцогом неумолимо сокращалось, и в душе девушки рос страх. Больше всего ее пугало, что, едва увидев ее, герцог скажет: «А я знаю, кто вы такая! Вы дочь полковника Эшерста!» Большего унижения трудно представить.
Понимая, что дает слишком много воли воображению, Олетта постаралась взять себя в руки.
Разумеется, ничего подобного не произойдет. Герцог ни разу не видел ее и не имеет ни малейшего понятия о том, как она выглядит. Более того, судя по словам отца, он даже не слишком интересовался ее внешностью.
«Наверное, он слишком вежлив, чтобы спросить напрямую: „Ваша дочь симпатична или не слишком?“ Но в душе скорее всего подозревает второе», — решила Олетта.
Вспомнив о своих подругах, которые завидовали ее красоте и богатству, она подумала, что герцог может считать себя счастливчиком, если она согласится выйти за него замуж, как того желает ее отец.
Потом Олетта сообразила, что у мужчин бывают разные вкусы. К примеру, ее отец всегда говорил, что его пугают крупные женщины.
— Брунгильды — это ужасно! — заявлял он. — Женщина должна быть невелика ростом, изящна и грациозна, как ты или твоя мать.
— У вас устаревшие взгляды, — неизменно возражала на это миссис Эшерст. — Вам не хуже, чем мне, известно, что в наши дни отдают предпочтение высоким и пышнотелым.
— Только не в моем доме! — в ужасе восклицал полковник, и его жена весело хохотала. Муж всегда подразнивал ее и дочь за то, что у них маленькие ножки. — Привлекательно, конечно, но, честное слово, трудно поверить, что можно на них ходить, — говаривал он.
— Мы справляемся, — отвечала на это миссис Эшерст. — У англичанок, как правило, ноги такие, словно они всю жизнь бродят по полям и холмам. Не хотела бы, чтобы у меня были такие.
— А ты словно всю жизнь танцевала на розовых лепестках, — отзывался полковник, — и даже их не помяла».
