Руфус послушно сел, но, когда девушка вышла за дверь, тихонько заскулил.
— Я вернусь через одну-две минуты, — прошептала она ему.
В коридоре всегда оставляли несколько горящих светильников.
В холле тоже горел светильник у парадного входа.
Она открыла дверь в гостиную, но, пройдя несколько шагов, остановилась как вкопанная.
Двое незнакомцев пытались снять картину, висевшую над камином.
Тереза невольно вскрикнула, и они обернулись.
Их лица были прикрыты платками по самые глаза.
— Что… вы тут делаете… Вы… не имеете… права… — возмутилась она, но кто-то, подкравшись сзади, затянул ей рот повязкой.
Видимо, в комнате оказался еще один человек.
Она стала сопротивляться, и двое остальных бросились на помощь сообщнику.
Не успела Тереза понять, в чем дело, как оказалась связанной по рукам и ногам.
Потом двое подхватили ее, отнесли к дивану и грубо швырнули на него. Тереза в ужасе смотрела на них. Тряпка, которой они зажали ей рот, давила на губы.
Кто-то стащил со спинки дивана расшитое шелком китайское покрывало и накинул на девушку.
Она была лишена возможности двигаться, издать хоть какой-нибудь звук, а теперь, оказавшись в полной темноте, она к тому же не могла ничего видеть.
— Это утихомирит ее. — Один из грабителей впервые заговорил вслух.
Голос у него был грубый, а выговор свидетельствовал о том, что он не деревни.
— Все равно лучше поспешите, — посоветовал второй. — Да захватите коробки из шкафа.
Терезе хотелось закричать от отчаяния, когда она догадалась, что этот тип имеет в виду очаровательную коллекцию табакерок, выставленную в стеклянной витрине шкафа в противоположном конце гостиной.
Еще сегодня вечером она рассматривала их, когда со шкафа убрали чехол.
— Они были гордостью и радостью для ее светлости, — сказал ей Доусон.
Тереза также понимала их ценность.
На одних были изящные миниатюры с изображением королевских особ, живших несколько столетий назад, обрамленные бриллиантами и жемчугом, другие покрывала эмаль, нанесенная рукой мастера.
Как можно позволить этим людям украсть из дома столь бесценные вещи?! Ведь и Гарри должен любить их уже за то, что их собирала его мама.
«Надо спасти коллекцию, но как это сделать?» — думала она, прекрасно сознавая свою беспомощность. И тут она вспомнила, как им с Гарри удавалось читать мысли друг друга, когда они спорили.
Бывало, во время очередной словесной баталии он вдруг говорил:
— Знаю, о чем вы подумали, и прежде чем вы произнесете свои мысли вслух, я скажу, до чего же вы не правы и еще раз не правы.
