Поговаривали, что Кливинггон жульнически обыграл Рэннока в кости на прошлой неделе, и проделал это так ловко, что было трудно к нему придраться. Ни один джентльмен, даже Рэннок, не стал бы предъявлять обвинения, не имея доказательств, поэтому коварный маркиз Рэннок осуществил возмездие другими средствами.
Вскоре Кливингтон оказался в смешном положении, и ему пришлось притворяться, правда, без всякого успеха, что он давно утратил интерес к мисс Фонтэйн. Он не осмелился вызвать Рэннока на дуэль — на такое мало кто осмеливался. А тем глупцам, которые все же набирались храбрости, приходилось быстро пожалеть о своей горячности. Учитывая безжалостные методы расправы Рэннока, можно было считать, что Кливингтон легко отделался.
Уилсон повернулся к маркизу и несколько натянуто ответил:
— Именно так, милорд. Сегодня действительно очень густой туман.
Рэннок все еще смотрел на него весьма благосклонным взглядом. Однако Уилсону казалось, что он похож на сытую пантеру, которая только что пообедала внушительным куском свежего мяса.
— Садитесь, Уилсон, садитесь, — проговорил маркиз, жестом указывая на кресло. — Мне кажется, вы бледны. Может быть, слишком много работаете? — Он зажег наконец сигару от свечи и выпустил облачко ароматного дыма.
Уилсон сел в кресло.
— Нет, милорд. Со мной все в порядке, уверяю вас.
— Отлично, — произнес Рэннок, с отсутствующим видом разглядывая свою сигару.
Потом он довольно долго молчал и наконец заговорил:
— Скажите, Уилсон, как поживает ваша семья? Я до сих пор не удосужился спросить вас. У вас ведь есть престарелая матушка, не так ли?
Уилсон был просто ошеломлен тем, что маркизу известно о существовании его семьи.
— Моя семья, и моя матушка в частности, лорд Рэннок, живут хорошо.
— Ну что ж, прекрасно. — Маркиз задумчиво отхлебнул из бокала глоток своего ужасного шотландского виски.
Выдержав паузу и сделав для храбрости большой глоток бренди, Уилсон спросил:
— Вы что-то хотели, милорд?
Рэннок пристально взглянул на него со своего места на углу стола, напоминая при этом большую черную хищную птицу, которая в любую минуту может расправить крылья и камнем броситься вниз на зазевавшегося грызуна.
— Да, — ответил он, наконец заставив Уилсона вздрогнуть. — Извините, я забыл о том, что вам, должно быть, не терпится вернуться поскорее к домашнему очагу. Тем более в такую промозглую погоду. Мне даже стыдно, что я оторвал вас от семьи в столь поздний час.
Уилсон, разгоряченный тонким французским коньяком, хотел было признаться, что в полуосвещенной библиотеке маркиза он начинает чувствовать себя более уютно, чем перед холодным камином миссис Уилсон, но вовремя сдержался.
