Однажды поздней ночью после одной особенно азартной игры пьяного маркиза чуть не прикончил рассерженный проигравший партнер. Ему пришлось бы худо, если бы за него не вступились Линден и Уинтроп, которые были лишь немногим трезвее, чем он. Раны Рэннока быстро зажили, обидчику он потом отомстил, но после этого случая весельчак виконт и суровый армейский офицер стали лучшими и единственными друзьями маркиза.
Маклауду было известно, что этим двум джентльменам надлежит оказывать всевозможные почести. Оглядев их с ног до головы, дворецкий деликатно откашлялся и сказал:
— Ну что ж, джентльмены, может быть, вы пожелаете сообщить свою важную информацию сэру Хью? Он дома, потому что у него приступ подагры, и спать еше не лег.
— Отличная идея, Маклауд! — воскликнул майор Уинтроп.
— Вот именно! — возбужденно подхватил Линден. — Идем к сэру Хью.
Оба джентльмена одновременно ринулись ко входу и столкнулись в дверях, запутавшись в собственных конечностях и тростях. Маклауд с полной невозмутимостью поставил Уинтропа на ноги, высвободив его галстук, почему-то обмотавшийся вокруг трости. Он предложил джентльменам присесть, а сам отправился доложить об их приходе сэру Хью.
— Если хотите бренди, наливайте себе сами, — проворчал сэр Хью со своего любимого кресла с подголовником. Распухшая нога пожилого джентльмена была вытянута перед ним и возлежала на горке пуховых подушек, положенных на скамеечку для ног.
— Послушайте, сэр Хью! — воскликнул лорд Линден, слегка покачиваясь на ногах и с любопытством поглядывая на больную ногу. — Больно, наверное, а?
Щеголеватый виконт, неизвестно почему не пожелавший расстаться у входа со своей тростью, сделал движение, словно хотел потрогать ее кончиком воспаленный большой палец Хью.
— Только попробуй прикоснуться, сукин сын, — убью! — раздраженно пророкотал сэр Хью.
— Послушайте, Хью, зачем вы сердитесь? — миролюбиво сказал Уинтроп.
— Наверное, ему нужна женщина, — объяснил ничуть не обидевшийся Линден и тяжело шлепнулся на кожаный диван. — Проклятие Бенэмов, не так ли, старина? — Он уставился затуманенным взглядом на сэра Хью, требуя подтверждения.
— Целых три дня сижу здесь, как в клетке, — проворчал сэр Хыо, раздраженно ерзая в кресле. — А мне кажется, что целых три месяца. Причем по закону подлости именно тогда, когда муж Оливии Джонсон укатил в Рим.
— Ничего не поделаешь: проклятие Бенэмов, — с манерной медлительностью повторил Линден. — Гиперсексуальность. Рэннок тоже этим страдает, не так ли, Хью?
