Ей было очень плохо, просто жутко плохо, но она держалась до тех пор, пока врачи не заявили, что нет никаких гарантий, что ребенок, выношенный в таких муках, не окажется калекой…
После больницы она плакала недели две, потом месяц ходила из угла в угол, не находя себе места. Я все видел, но ничего не мог сделать. Решение о работе приняла она сама. Я быстро нашел для нее подходящее место. Сначала она ходила на службу без особенного рвения, однако постепенно начала проявлять интерес к своему делу, и скоро работа стала занимать в ее жизни заметное место. Как оказалось, и здесь у нее были хорошие способности. Она очень быстро завоевала симпатии сослуживцев и начала неплохо зарабатывать. Вначале я был только рад, увидев в ней много изменений. Она стала решительнее, энергичнее, изменилась походка, манера разговаривать, она даже стала иначе улыбаться…
Но скоро я начал видеть и другие изменения, которые меня насторожили. Я потерял то значение в ее жизни, которое имел раньше, когда она целый день сидела дома одна и ждала меня. Она тогда была полностью моей, и это мне нравилось. Теперь она часто приходила домой усталой. Иногда мне приходилось сидеть и ждать, когда она вернется. Наконец в ней появилась новая, не известная мне раньше внутренняя сила, и как результат этого у нее появились какие-то свои, неведомые мне мысли, которыми она не хотела со мной делиться.
Что касается любви, я имею в виду любовь в постели, то здесь все было как нельзя лучше. Но с некой оговоркой. Если раньше она мне никогда не отказывала, то после аборта время от времени она становилась холодной и абсолютно неприступной. Конечно, я был недоволен, но что-либо изменить был не в силах. С вами не бывало так, когда все хорошо, все прекрасно, но тем не менее вы ощущаете, что все-таки вы, сами того не замечая, что-то важное потеряли и чего-то хорошего, замечательного, что было раньше у вас, уже не хватает…
Так мы прожили еще год, пока не наступила та роковая осень. Она сказала, что собирается в деловую поездку в другой город на три дня. Я не возражал. Не в первый раз она уезжала из города, и ничего плохого в этом я не видел.
Через день после того как она уехала, теплым осенним вечером моя машина сломалась прямо в центре города. Пришлось оставить ее на улице, и поскольку погода была чудесная, я решил немного прогуляться. Я зашел в небольшой уютный бар и заказал коньяка. Мой столик располагался около большой стеклянной стены, через которую я мог спокойно наблюдать небольшую, но весьма оживленную улицу. Как-то машинально я обратил внимание на машину серебристого цвета, которая остановилась чуть дальше от бара. Открылась дверца, и оттуда вышла моя жена.
