— Может быть, так и должно быть, — говорил он ей, когда они сидели на кровати и пили чай без сахара. — Может быть, если бы мы жили в другом, более справедливом мире, где не надо столько бороться за место под солнцем, не было бы и той потрясающей ночи…
— У нас сейчас будет такая же ночь, а может быть, еще лучше. — Она поставила чашки на стол. Он притянул ее к себе…
— Нет-нет, — сказала она своим низким грудным голосом, — давай положим матрац на пол, мы вдвоем не поместимся на этой кровати…
Утром он проснулся первым. Она спала, положив голову ему на плечо, и ее золотистые кудри рассыпались по подушке. В молодости спящие люди всегда выглядят красивее. «Боже, какая она красивая», — думал он и боялся пошевелиться, чтобы ее не разбудить. Так они лежали, пока не услышали шум подъезжающего грузовика. Машина остановилась где-то недалеко, и сразу дом заполнился грохотом сгружаемых ящиков и криком рабочих.
— Это открылся овощной магазин, — сказала она, не открывая глаз.
— Они так каждый день?
— Да, но это не все. У них здесь рядом с моей комнатой раздевалка. Они как-то узнали, что здесь живет девушка, и нарочно громко ругаются.
Скоро, будто в подтверждение ее слов, послышалось, как открылась соседняя дверь. Туда вошли какие-то люди, и через тонкую перегородку к ним хлынула отборная брань. Рабочие как будто соревновались, кто громче и сильнее выругается.
Она откинула одеяло, встала и подошла к какому-то ящику у окна. Ящик оказался старым проигрывателем.
— Грубостям мы противопоставим Бетховена, — сказала она и улыбнулась. Комната наполнилась звуками симфонического оркестра. С той стороны перегородки прилетела новая волна отборных выражений. Она поставила громкость на максимум. Дуэль двух мировоззрений продолжалась минут пять. Но электроника свое взяла. Щелчок закрывающейся двери означал полную капитуляцию неприятеля. Она уменьшила громкость и повернулась к нему.
— Ну как?
— Восхитительно, — сказал он, имея в виду не столько Бетховена и одержанную победу, сколько ее молодое обнаженное тело, от которого он все это время не мог оторвать глаз. Она засмеялась и игривой походкой подошла к раскинутой на полу постели.
— Давай отметим это утро, — сказала она, легла рядом с ним и скинула с него одеяло.
Прошла пара месяцев. В воздухе запахло весной. То сияло солнце, то шел мокрый снег. Большой город, казалось, всеми силами противился приходу весны. Люди и машины по-прежнему спешили большими потоками неизвестно куда. Дома по-прежнему выглядели невзрачными и угрюмыми. Но все-таки запах, обаяние весны уже кружили головы молодых и старых, наполняя сердца таинственным трепетом ожидания и тоски, тревоги и восторга. У старых открывались раны и язвы, сердце то замолкало, то начинало колотиться со страшной силой. Молодые дурачились и вытворяли всякие глупости.
