к нам пришло.
— Вампиризм как спасение души? — спросил я.
Старичок кивнул, перепрыгивая звенящий по блестящим голышам ручеек.
— Так они и думают. Однако ж насильно никого спасать не собираются, только с согласия. Кусь в шею — и ага. Но я не согласился, не верится как-то в такое спасение…
— Прелестные ребята, — буркнула Лена. — И что, вас совсем не трогают?
— А чего меня трогать? — пожал худенькими плечами старичок. — Им меня трогать не с руки, я им помогаю. Если кто днем с дуру на рельсы забредет — оттаскиваю. Вампиры, они-то днем как детишки малые.
Солнце светило в спину, превращая наши тени в темных исполинов, в воздухе пахло травами, жужжали мухи. Потом я услышал музыку. И, как оказалось, не я один.
— Это еще что? — спросила Ленка, вглядываясь в заросли.
Старик отмахнулся:
— Да чего там! Иван да Марья озоруют, смотреть нечего.
— Э?…
Дед принялся объяснять:
— Да вампиры это молодые… Иванушка в Кострах жил когда-то, местный был, а Машка на лето к бабке Аксинье приехала. Ну, любовь-морковь, молодо-зелено… Колечко он еще ей, помнится, необычное, золотое, в форме змеи подарил… А тут как раз разделение наступило, они в вампиров и превратились. Да так влюбленные друг в дружку и остались. Причем днем не помнят ничего, но все равно на одно и то же васильковое поле в одно и то же время приходят и… — Старик закашлялся и смущенно добавил: — Того, короче…
Я, наконец, узнал мелодию: Depeche Mode, «Free Love».
— Магнитофончик у них там старый, включают его и… ну, того.
Музыка осталась позади, но мне все-таки показалось, что я увидел среди зелени две серые тени, двигающиеся словно одно целое. Это было настолько дико и непонятно, что даже слова «пускай только смерть разлучит вас», теряли всякий смысл.
Вампиры уже мертвы.
— Так говоришь, упыри у вас в Кострах Богу поклоняются? — спросила Ленка.
— Ну да, — кивнул старичок. — Кроме тех, которые поклоняются Сатане.
Минут через десять мы вышли к деревушке, окруженной со всех сторон деревьями. Впрочем, назвать это поселение деревней можно было с большой натяжкой — всего три домика, большой огород и старый колодец под холмом. Дальше, среди зарослей крапивы виднелись еще дома, но от них мало что осталось — пара обугленных бревен да битая черепица вперемешку с шифером.
Дед провел нас к ближайшему домику, впустил внутрь, сам зашел следом. Закинул удочки в угол, сел на табурет, чтобы отдышаться.
Потом сказал:
— А теперь будем ждать закат.
Юки оправила юбку, присела на соседнюю табуретку и серьезно посмотрела на меня.
