– Бедняги, – заметил Фридрих, – они, конечно, не голодают, но им не хватает мяса. Как и мне. Но мы отдадим эту птицу Джулиано, который умеет готовить, и пообедаем. Я не хочу расставаться с тобой, Пьетро, ты мне очень нравишься.
– Вы оказываете мне большую честь, сир, – отозвался Пьетро.
Утка была хороша, но Пьетро ел мало, несмотря на уговоры короля. Пьетро знал, что такое голод, ему приходилась видеть голодных. Когда с уткой было покончено – быстрее, чем он мог себе представить, – и ее запили вином, значительно хуже того, которое Исаак давал своим рабам, мальчики откинулись на спинки стульев и стали смотреть на огонь. Пьетро предполагал, что Фридрих обдумывает, как он будет вести себя, когда станет королем не формально, а на самом деле. В настоящее время Пьетро не дал бы и полтарена за его успех. Сарацины, живущие на холмах, восстали против него. Бароны на материке и на острове открыто выступали против него. На самом деле он управлял только дворцом, в котором они сейчас находились.
Пьетро хотел бы уехать, Исаак, наверное, уже волнуется. Но Пьетро не смел. Это королю решать, когда ему ехать. Они сидели молча уже более часа. Пьетро начал подумывать, что придется сидеть здесь всю ночь, когда в залу торопливо вошел рыцарь в кольчуге и при шпорах.
– Сир, – сказал он, – у меня новости из Швабии…
Фридрих внимательно посмотрел на него и сказал:
– Дурные новости.
Голос у него был ровный и спокойный.
– Да, сир.
– Тогда докладывай. Мне все равно, хорошие они или плохие.
– Вашего дядю, короля Филиппа, зарезали, – пробормотал рыцарь.
– Кто? – спросил Фридрих.
Он задал этот вопрос таким тоном, словно спрашивал, который час.
– Отто Виттельсбах, – ответил рыцарь.
Фридрих ничего не сказал. Он отвернулся и стал смотреть на огонь. Ему было тринадцать лет, но Пьетро видел, как он становится мужчиной. Отсвет огня плясал на его лице в эту минуту, долгую, как сама смерть, пока он смотрел на пылающие поленья. Потом он обернулся к рыцарю.
– Благодарю тебя, – сказал он. – Джованни, мой сенешал, предоставит тебе помещение и еду. Оставь нас.
Рыцарь поклонился и, позвякивая шпорами, вышел. Пьетро подумал, что король забыл о нем, но Фридрих в конце концов обратился к нему:
– Ты понимаешь, Пьетро, что это значит?
– Нет, сир.
– Я последний из Вейблингов, последний оставшийся в живых Гогенштауфен. Теперь я стану императором! Ни Его Святейшество Папа, ни сам дьявол в аду, ни Господь Бог не остановят меня! Ты можешь идти, Пьетро, я должен обдумать все это наедине с самим собой.
