В первых восьми случаях при подъеме стержня сразу же следовала подсечка, и все карпы были выужены, причем у всех крючок зацепился за губу. В двух других случаях (потопления поплавка) после выважи-вания рыбы крючки извлекались глубоко из гортани, что свидетельствовало (по нашему мнению) о заглатывании карпом наживки без предварительного ее опробования.
На втором этапе эксперимента исследовался такой вопрос: что станет с наживкой, если не подсекать во время подъема стержня, а пассивно ожидать дальнейшего развития событий?
И вот тут-то результаты оказались ошеломляющими. Только в трех случаях из десяти (одна поклевка на потопление поплавка в этой стадии эксперимента не учитывалась), подняв с грунта наживку, карпы заглатывали ее, топили поплавок и в конечном итоге самоподсекались. Причем, в этих случаях, как и на первой стадии эксперимента, крючок извлекался из гортани рыбы. А в остальных семи случаях, после подъема стержня и 2—3-секундной паузы он возвращался в позицию по ватерлинии и в дальнейшем оставался неподвижным.
Подмотав снасть, мы убеждались в том, что крючок или пустой (карп ловко снимал наживку в течение тех 2–3 секунд, когда она находилась в его губах), или же наживка была раздавлена в лепешку, но оставалась на крючке.
Таким образом, можно прийти к выводу, что самоподсекается карп только в пяти случаях из двадцати, т. е. тогда, когда глубоко заглатывает наживку. Причем, нужно учесть, что рыба в том озере, где проводился эксперимент, была очень голодна. Отсюда, очевидно, убедительно прозвучит наше утверждение о том, что на обычной поплавочной удочке больше половины поклевок вообще не было бы видно. Да ведь нередко так и бывает, что рыболов клева не видит, вытаскивает снасть, а на крючке – рыба. Надо сказать, что за все годы ужения новой снастью у нас никогда не было ничего подобного, так как любую, даже самую нежную поклевку стержень поплавка передает довольно отчетливо.
В литературе не раз описывалась «нудная» поклевка линя и указывалось, что ловля линей – настоящее мучение для рыболова и испытание его терпения. Оказалось, что и это утверждение опровергается при ловле новой снастью.
Летом 1975 года мы рыбачили на одном из «диких» озер Волынской области. В озере было много раков, за которыми приходилось нырять с маской. Примерно на глубине 2 м в озере начиналась густая растительность, полоса которой достигала трехметровой глубины. После того как границы растительности были обозначены двумя воткнутыми в грунт вешками, в этот район утром была заброшена насадка (кусочки рачьего мяса).
