- Ерунда, Светочка, - сказал я. - Все они очень милые люди, и если вас не смущает, что они перепьются и будут петь блатные песни и, может быть, ругаться при этом, то... В общем, я вас жду завтра в пол-десятого на углу Столешникова, там, где книжный магазин.
...Мы пришли, когда все уже давно сидели за столом. Бутылки на треть были опорожнены, мужчины сняли пиджаки, и кто-то уже порывался запеть. Но благолепие праздничного стола не было окончательно разрушено: окурки еще не тыкали в тарелки и не путали рюмок.
При виде нас все радостно загалдели. Они галдели и разглядывали Светлану.
- Это Светлана, прошу любить и жаловать,
- сказал я. - Держите бутылки, кормите и поите нас.
- Светланочка, деточка, идите сюда, - пропела Лиля. - Эти мужики совсем отбились от рук, сами едят и пьют и не оказывают нам никакого внимания. Но мы без них обойдемся, правда?
- Без нас не обойдетесь! - захохотал Павлик.
- Мы...
- Штрафную, штрафную! - кричал Володька.
- Светлана, вот ваш бокал, - Игорь налил сухого вина. - А может, вы выпьете коньяку? Водку я не решаюсь предлагать.
- Нет, нет, что вы, спасибо, - Светлана улыбалась несколько напряженно.
- Толя, куда вы пропали, почему не приходите? Мишенька все время спрашивает: "А где дядяТоля? А когда он придет?" - Эмма, Володькина жена, положила бюст на стол и округлила рот и глаза, изображая сына. Одета она была, как всегда, ярко и безвкусно.
- Итак? - Зоя протянула мне рюмку водки.
- Итак? - отозвался я.
- С праздником! С праздником вас, опоздавшие! - Павлик потянулся ко мне через стол - чокаться. - Я уж боялся, что вы не придете. Мы с Зоей...
- Павлик, ты льешь.
- Прости дорогая... Мы с Зоей...
- Павлик, передай салат, пожалуйста.
- Мы с Зоей... Да что ты мне слова сказать не даешь?!
- Я просто хотела попросить тебя, чтобы ты и мне налил вина.
Шум нарастал. Уже не было общего разговора. Уже Игорь вовсю ухаживал за Светланой, уже Лиля, выскочив из-за стола, повисла на каком-то длинном парне, которого все называли "Геолог Юра", уже Володька читал громко стихи модного молодого поэта, плохие стихи с неряшливыми, как болтающиеся шнурки, рифмами. На него наскакивала востроносая девица и кричала, что поэт - пошляк, а стихи бездарные.
- Пошляк - а гражданское мужество?! - орал Володька. - Бездарные - а "Комсомольская Правда" его ругает!
Все веселились. Павлик налаживал магнитофон. Эмма ела салат. Геолог Юра повторял: "Мы там отвыкли от майонеза". Я выпил три рюмки и невесть чего обозлился.
