Вернувшись к себе, она набрала номер Кахилла, но положила трубку, не дождавшись сигнала. Подслушать разговор по радиотелефону проще простого, достаточно толко приемника. Саре было нечего скрывать, но мысль о том, ее могут подслушать, вызывала у нее гадливость.
Думать о неизвестном, который бесцеремонно вторгся в ее жизнь, было невыносимо. Она хотела разговаривать по радиотелефону, ни о чем не беспокоясь. Хотела жить просто, черт возьми!
Пройдя в спальню, она сняла трубку обычного телефонного аппарата. Набирая номер, она прижала трубку к уху плечом, свободной рукой вытянула из-под покрывала подушку, смяла ее и засунула за спину, поудобнее устраиваясь на кровати.
Кахилл взял трубку после третьего гудка, его голос звучал недружелюбно:
— Кахилл слушает. Мрачный голос.
— Инспектор Кахилл, это Сара Стивенс. Последовала непродолжительная пауза, словно пытался вспомнить, кто она такая.
— Чем могу помочь?
Из трубки доносились только звуки работающего телевизора, но никаких голосов Сара не уловила ни лепета играющих детей, ни шепота жены: «Кто это?» Похоже, Кахилл лома один. Вот и хорошо. Внезапно Сара поймала себя на том, что слишком уж обрадовалась его одиночеству.
— Я понимаю, к расследованию это не имеет отношения, но сегодня утром я получила странную посылку от неизвестного отправителя.
— Неизвестного?
— На посылке не был указан обратный адрес. Даже фамилии не было.
— А что было внутри? Дохлая кошка? Сара промолчала. Кахилл вздохнул.
— Простите. Вы удивились бы, узнав, как много людей получают по почте дохлых кошек. Именно поэтому на почтамтах не принимают посылок без обратных адресов.
— Но на этот раз приняли. Штамп стоит, а обратного адреса нет.
— Так что было в посылке?
— Очень дорогой кулон с рубином и бриллиантами.
— Насколько дорогой?
— Судья Робертс оценил его самое меньшее в пару тысяч. На карточке написано «Маленький дар в знак моего уважения», но подписи нет. Как видите, ничего опасного, но мне почему-то… не по себе. И судья встревожился: он решил, что это дело рук какого-нибудь помешанного, который увидел меня по телевизору.
— Очень может быть. А вы уверены, что это не подарок от вашего друга?
— Никакого друга у меня нет. — Она могла бы просто ответить, что этот кулон не от друга, но не стала. «Друга у меня нет». Все ясно как день. Если он заинтересовался, то наверняка позвонит.
Последовала еще одна пауза. Наконец Кахилл произнес:
— Послушайте, мы ничего не можем…
— Знаю, знаю! И хочу узнать, что теперь делать мне сейчас и потом, если дело примет серьезный оборот.
