Увидев Петра в этом пошитом на заказ костюме, сидевшем как влитой на его мощной коренастой фигуре, Тамара подумала, что он весьма эффектен. А синий цвет ему к лицу. Лауреатская же медаль, золотая на красной ленточке вообще смотрелась на синем фоне как верх этакой мужественной элегантности. Примерно так в иных французских фильмах выглядели кавалеры ордена Почетного Легиона.
На ее взгляд совершенно не портили вид Буробина и все эти синяки и кровоподтеки. Наверное, есть они и на плечах. Ей с какой-то извращенной страстью захотелось впиться пальцами в эти синяки, и увидеть его оскал, где сдерживаемая боль смешается со страстью.
Ощущение было так сильно, что у нее стало горячо в низу живота.
Сейчас предложу ему поехать к нам, – подумала она. – Дочку быстро уложу, а потом дам ему знать. Пусть подождет на улице.
Она рассеяно шла по коридору к директорскому блоку и раздумывала, как бы предупредить Буробина. После ученого совета намечался маленький фуршет в дирекции по какому-то поводу, а заодно и проводы Блохинова на конгресс.
Вдруг сзади как из-под земли вырос Петр.
Его горячее дыхание коснулось ее шеи.
– Тамара, у меня сегодня есть свободная хата. Жду на такси за углом. Когда освободишься?
– Через час с небольшим, – сказала она, как будто была заранее готова и к этому разговору, и к этой встрече.
– Томка, ну как он на этот раз?
Ольга так и пожирала глазами сестру, которая устало вошла в квартиру и прямо-таки рухнула на банкетку.
– Как малышка? – не ответила на вопрос сестры Тамара.
– Да, отлично, отлично. Послушала сказки и заснула. Я сказала, что мама провожает папу и придет поздно.
– Олюня, это какая-то феерия. Я теряю голову и улетаю. Сегодня была одна изюминка. Он был после соревнований. Нос разбит, глаз подбит
– А х…й стоит! – рассмеялась Ольга.
– Фу, какая ты пошлая, – устало улыбнулась Тамара. – Ладно, я в душ. А ты завари, пожалуйста, кофе.
– Только не вырубайся потом сразу, Томка. Поделись впечатлениями. Зря я, что ли, няньку тут у тебя изображала!
Влюбляться в образ с журнальной обложки Петру было не впервой. Отношения с противоположным полом у него не ладились очень долго. И он, не мудрствуя лукаво, заменил первые робкие ухаживания и влюбленности, этакими мечтами наяву.
В мечтах он был и красавцем и суперменом и покорял красавиц пачками. Но любое воображение не может работать на пустом месте. Поэтому так важны были для него прообразы его грез.
И он находил эти прообразы в затрепанных иностранных журналах и иностранных же, в основном, фильмах.
