– Как это жестоко, – сказала я. – Я бы не хотела, чтобы с меня срывали платье по какой бы то ни было причине.
– Они боролись за выживание. Люди переехали сюда, бросив все, что имели; здесь они построили новые станки, начали производить красивые ткани, и как раз тогда, когда дела пошли в гору, правительство разрешило ввоз в страну французского шелка.
– Но если их ткани были так хороши, почему же люди предпочитали покупать французские?
– Англичане всегда предпочитают иностранное отечественному. И кроме того, у французов установившаяся репутация. Почему-то считается, что французские наряды и ткани должны быть лучше, чем английские. В любом случае, они чуть не вышибли нас из шелкового бизнеса.
– Почему же ты так переживаешь теперь? – спросила я. – Ведь все это в прошлом.
– Я сочувствую этим людям, потому что знаю, как они страдали. И знаю, что это может случиться снова.
– Бедняжки, – вздохнула Касси, – как это, должно быть, страшно – голодать. И ведь у них были дети.
– Дети всегда страдают первыми, – сказал Филипп. – То были долгие и трудные времена. Сто лет прошло с тех пор. Правительство как раз подписало тогда так называемое «Соглашение в Фонтенбло», по которому французам предоставлялось право ввозить свой шелк в Англию беспошлинно; и наши рабочие были в отчаянии. Когда король ехал в парламент, они решили представить петицию в палату общин. Они придерживались мнения, что герцог Бэдфорд, подписавший соглашение, подкуплен французами. Рабочие добились отсрочки выполнения договора, направились к дому Бэдфорда и устроили там погром. Прибыла гвардия, и был зачитан Риотский акт[5]. Рабочие разбежались, но многих из них затоптали лошади. Не мало народу погибло тогда. Покидая Францию, они думали, что обретут мир и спокойствие, но и здесь их ждали тяжелые испытания.
– Они вышли из них победителями, – сказала я, – и теперь у них все хорошо.
Филипп пожал плечами:
– Никогда нельзя знать, с какими трудностями придется столкнуться завтра. В жизни все происходит неожиданно, Ленор.
– Но ведь люди всегда находят какой-то выход.
– Некоторым это удается, – ответил он.
Джулия зевнула.
– Нам пора возвращаться, – сказала она.
В эти каникулы я полюбила Филиппа. В отсутствие Чарльза все было совсем по-другому. Филипп часто заходил к бабушке, со знанием дела он разбирал тюки с материалами и говорил об искусстве ткачества. Его очень заинтересовал ее станок.
– Вы пользуетесь им? – спросил он.
– Только когда сэру Фрэнсису требуется что-нибудь особенное.
