— Я знаю, что ты выполняешь свои обещания, как только тебе представляется такая возможность.
— Ты веришь, что я сын конунга?
Я ответил:
— Во мне сильна потребность верить, что ты сын конунга. Но и сомнения мои тоже сильны.
Он помолчал, потом сказал, и я помню каждое его слово:
— Я ведь знаю, что я не сын Божий. И все-таки Всемогущий мне отец.
Мы задремали в жару бани, потом вышли и облили себя холодной водой. Сверрир сказал, что священник, которого ограбили наши люди, получит обратно все, что они забрали. Но вернуть ему корову не в наших силах.
— У меня есть книга проповедей. Священником мне уже не бывать, Аудун. Пожалуй, я отдам ему единственную книгу, какая у меня есть. Для меня это дорогой подарок.
— И для него тоже, — сказал я.
Мы оделись и разошлись. После этого он немного повеселел.
Йомфру Кристин, твоему отцу конунгу в удел досталось горе и потому он так часто давал пощаду своим врагам.
Серым утром, когда все небо было обложено облаками, мы покинули Хамар. Озеро уже вскрылось, и под ногами ручьем бежала вода. Обитатели усадьбы вышли, чтобы проститься с нами. Вот кого я помню:
Сесилия, сестра Сверрира, еще молодая женщина, в меховом плаще, накинутом на нижнюю сорочку, на ногах у нее низкие башмаки. Ее сопровождают служанки. Она обнимает Сверрира за шею и говорит:
— Ты мой брат и в жизни и в смерти.
Она тихо плачет, он отворачивается, потом смеется и гладит ее по щеке.
— Скоро придут мои люди и увезут тебя домой в Трёндалег! — говорит он.
Она тоже смеется и уходит, потом возвращается и машет нам рукой.
Помню Рагнфрид с маленьким мальчиком на руках — жена, данная Сигурду Богом, мать его сына. Она остается здесь и, если будет на то милость Божья, летом вместе с паломниками придет в Нидарос, чтобы помолиться у раки святого конунга Олава. Рагнфрид тоже плачет. Сигурд бегом возвращается к ней — борода у него чисто вымыта, что случается редко, — и сует в рот сыну комок меда. Лицо мальчика светлеет и расплывается в робкой улыбке. Сигурд опять убегает.
Я помню местного священника — имени его не знаю, — того, у которого украли единственную корову и который получил за это от конунга книгу проповедей. Он пришел, чтобы пожелать нам удачи:
— Не знаю, на вашей ли стороне Бог, но Бог часто бывает на стороне тех, кто еще более убог, чем вы.
Странное напутствие священника уходящим людям, я потом часто вспоминал его слова.
Мы уходим.
Мой добрый отец Эйнар Мудрый уже стар, он едет верхом, однако он еще крепче многих, не говоря, что умней. У моего друга монаха Бернарда из прекрасной страны франков к седлу приторочен неизменный ларец с книгами. Симон, недобрый священник, в воинском одеянии выглядит, как раненый волк, он и опасен не менее, чем волк. За ним идут Вильяльм, Йон, Эрлинг сын Олава из Рэ, рожечник Рэйольв, Кольфинн и Кормилец, который бегает вокруг и кричит:
