К счастью, жизнь нередко предлагает нам обстоятельства, в которых мы сталкиваемся с необходимостью риска: без него наша жизнь превратилась бы в нестерпимо пустое и скучное существование!
Лорд Мелтон – леди Албермарл, наслаждаясь постелью ее милости (а заодно и ее милостью) во время ежегодной поездки ее супруга в йоркширское поместье
– Ваше? – Онория изумленно посмотрела на маркиза, а затем на серебристую полоску металла на своем пальце.
– Вот именно, мое! – Маркиз сильнее стиснул ей запястье.
Онория вздрогнула и слабо пошевелила пальцами.
– Милорд, прошу вас! У меня рука онемела...
Он ослабил мускулы, но руку ее не выпустил.
– Да? А я хочу получить назад свое кольцо.
– А я хочу новое платье, гарнитур из изумрудов и бальные туфельки с бриллиантами, но, кажется, ничто из этого меня не ожидает. – Онория успела овладеть собой и презрительно усмехнулась. – Жизнь не настолько проста, что бы мы всегда получали желаемое.
Маркус строго нахмурился.
– Мисс Бейкер-Снид, кажется, вы меня не поняли. Это кольцо принадлежит мне, точнее моей семье!
– Точнее – принадлежало, но теперь оно принадлежит мне! Я выиграла его в карты в одном доме, когда была в...
– В Шотландии, – перебил он ее. – Куда вы явились в качестве гостьи некоей леди Толбот.
– Да, правильно. Но как вы об этом узнали? – растерялась Онория.
– Я разыскиваю это кольцо с тех пор, как на проклятом вечере его потеряла жена моего брата.
Уверенный тон маркиза сбил Онорию с толку, и она снова взглянула на свою руку.
– Так, значит, это кольцо ваше... – В ее памяти шевельнулось смутное воспоминание... Какие-то разговоры о семье Сент-Джонов, об их кольце и о связанном с ним проклятии... Или благословении? – Талисман Сент-Джонов...
– Да, – коротко подтвердил маркиз. – Теперь вы понимаете, почему обязаны вернуть его мне.
В его устах и без того жесткое слово «обязаны» прозвучало возмутительно бесцеремонно, и Онория сжала пальцы, мгновенно вспомнив, сколько раз Тремонт перебивал у нее покупку на аукционах, сколь демонстративно игнорировал ее присутствие. Он всегда вел себя с невероятной наглостью и высокомерием.
Странное, непонятное покалывание пробежало по ее пальцам к ладони, а затем к тонким венам на запястье, которое стискивала рука Тремонта. Ощущение было сильным и приятным, как будто по ее обнаженной коже провели теплым перышком.
Онория вздрогнула и попыталась собраться с мыслями.
