– Мои – что? – переспросил Джек.
– Твои дурные манеры. Рискну предположить, что ты не знаешь имен своих слуг, не так ли?
– У меня нет времени для такой ерунды. Их несколько дюжин.
– Несколько дюжин? Насколько велик твой городской дом?
– Довольно большой. – Поймав ее взгляд, он поднял руку. – Погоди. Пока ты не завелась еще больше, я попытаюсь вспомнить имя этого человека, будь он неладен. – Джек нахмурился. – Сет?
– Саймон.
– Стало быть, Саймон. Он подошел к окну, когда мы остановились, чтобы поменять коней. Я объяснил ему, что не хочу тебя будить, и ему пришлось приподнять карету. Твой Саймон весьма изобретательный парень.
– Я не помню ничего подобного.
– Я объяснил ему, что ты устала после наших действий, которые имеют место во время медового месяца.
Фиона ахнула:
– Ты не мог так сказать!
Глаза Джека сверкнули при свете фонаря.
– Нет, я, разумеется, этого не сказал, но подумал. – Он положил руку ей на талию и слегка привлек к себе. – Не каждый жених с таким пониманием отнесется к своей невесте в свадебную ночь. – Он обхватил ладонью ее лицо, большим пальцем коснулся щеки. – К счастью для тебя, я терпеливый мужчина.
У Фионы странно заныло под ложечкой, ее тело покрылось гусиной кожей. Он всегда обладал способностью заставить ее кости плавиться от одного простого прикосновения. Джек был так уверен в себе, в то время как она терзалась от неуверенности. Впервые в жизни Фиона не знала, что готовит ей будущее, и это ее пугало.
Джек провел пальцем по ее губам, не спуская при этом с них глаз.
– У тебя самый красивый рот, Фиона. Красивый и чувственный, словно земляника, собранная вовремя, красный и сладкий…
Джек наклонился к ней и мягко приложился к ее губам. Это не был поцелуй. Скорее это было обещание, шепот о том, что могло бы быть.
Фиона снова ощутила дрожь и жар в теле, груди ее напряглись. Она должна воспротивиться этому влечению. Воспротивиться и держать свои чувства под контролем. Но вся последняя неделя состояла из одного лишь контроля, и она устала от отсутствия чувств и прикосновений. Ей хотелось комфорта, согласия и страсти. После недели смерти она хотела вкусить жизнь. Вкусить и насладиться ею.
Фиона обвила рукой его шею и поцеловала.
Джек уловил точный момент, когда она отдалась страсти, которая витала между ними. Пока она спала в его объятиях и он ощущал аромат ее волос и тепло кожи, ему приходилось контролировать свое желание прикоснуться к ней, вкусить ее, обладать ею. Это было долгое путешествие в карете. На ухабах ее рука порой падала ему на колени, и он боялся, что взорвется.
