– Не может быть. – Джейм смотрела на дверь, через которую вошла. – Если так, то почему он вернулся? – Она не успела задвинуть панель, и теперь на пороге стояла смутная фигура. Писака сопел, резко выдыхая воздух. Почти слепой, он не мог видеть неподвижный скелет в дверном проеме и обугленную призрачную стаю у его ног, но он не был глуп.
– Ты вернулся, да? – прошипел он сквозь оставшиеся во рту зубы. – Что ж. Прекрасно, прекрасно, очень вовремя, у меня как раз есть твой череп. Талисман, живо: возьми треклятую штуковину и встань за мной, – с этими словами старик торопливо обошел стол, сжимая посох так, что побелели костяшки пальцев.
Джейм не послушалась. Она не отводила глаз от непрошеного гостя и могла бы поклясться, что он не шевелился, тем не менее он стоял уже не на пороге, а на несколько футов продвинулся внутрь комнаты. Кости, бывшие когда-то руками, были чуть приподняты. Локоть заменяло множество сцепленных друг с другом крохотных суставчиков хварей, и кончики пальцев оканчивались когтями грызунов. На месте отсутствующего черепа между ключицами взгромоздился Кватош. Фигура была обернута какой-то просвечивающей и переливающейся материей – Джейм узнала в ней давным-давно сброшенную кожу Уродца. К горлу подступили пузырьки истерического смеха, но она подавила их, потирая синяки на шее. Двадцать минут назад эти когтистые пальцы чуть не задушили ее. Кроме того, эти хвари, что сгрудились у ног архитектора, выглядят ничуть не привлекательнее, чем раньше. И они опять ближе, чем были секунду назад, и вновь она не заметила ни малейшего движения. Девушка закашлялась – горло все-таки болело. На глаза навернулись слезы, а когда взгляд прояснился, хвари и их хозяин были уже в пяти футах от нее. Так вот оно что: как и Кватош, они могут передвигаться, только когда на них не смотрят. Если она сейчас хотя бы моргнет – это будет конец.
– Пацан, ты что, не слышишь? – кричал Писака. – Я сказал, разбей его! Разбей череп!
Не отводя взгляда от архитектора, Джейм ощупала скатерть, дотронулась до черепа. Волна головокружения накрыла ее, и сквозь нее она увидела не нелепый скелет, собранный из разнородных костей, а мастера Рагена – таким, каким он был при жизни, в богатых одеждах и с Кватошем на плече. Архитектор грозно смотрел сквозь нее. Позади что-то говорил Писака, но его голос так странно изменился, что она не могла разобрать ни слова.
– Учитель? – вымолвила она, но тут старый вор вступил в поле ее зрения, и дыхание девушки перехватило. Он помолодел на пятьдесят лет.
