Тем тётка меня и держала. Сказала, что покажет мне снимки и даже отдаст, если заслужу. Я отлично понимала, что та врёт, лгуньей она была патологической, ведь сколько лет вдалбливала мне, что после моих родителей ничего не осталось, но вопреки разуму я не теряла надежды. Бывала у неё не реже раза в неделю, стараясь изо всех сил заслужить фотографии, оплачивала её счета на почте из собственных денег, приводила мастеров для всяких починок в этом разваливающемся доме, терпеливо выслушивала нарекания, ругань, претензии и жалобы на многочисленные болезни, бегала за лекарствами, и при всем при этом сладостным утешением служила мне мысль, что я здесь больше не живу. Возможно, моя ненависть утихла бы, если бы сама тётка не позаботилась о том, чтобы её разжечь.
Она страшно разозлилась на меня, когда я исчезла на три недели. Первый раз в жизни я осмелилась выехать на море, за что и была наказана, хотя предупреждала о своём отъезде. Предупреждение тётка не приняла во внимание и по моему возвращению объявила, что, видно, те альбомы мне больше не нужны, поэтому она и не будет их хранить и один уже даже сожгла. В доказательство продемонстрировала мне кусочек обугленной обложки. Я не убила её тогда, хотя удержаться стоило больших усилий. Позднее, придя в себя, сообразила, что, во-первых, ей негде было их сжечь, не над газом же, а во-вторых, она, без сомнения, опять врёт. Однако я пережила нелёгкие мгновения, ибо желание увидеть лица родителей стало моим наваждением. Если бы я знала, где она хранит альбомы, то забрала бы силой, но в этой жуткой свалке, которую являло собой жилище достойной старушки, нелегко было бы отыскать слона, не говоря уж о более мелких предметах! Я ничем не могла себе помочь и возненавидела тётку ещё сильнее…
* * *
— Боже праведный, — сдавленным голосом произнёс Януш. — Что ты там ещё натворила?…
В первое мгновение я всего лишь удивилась. Меня переполняли сомнения, правильно ли я поступила, отдав задаток за ту последнюю квартиру, которая меня так очаровала, но моей тётке может не понравиться, и тогда расходы буду нести я, а не она. Пятнадцать миллионов на дороге не валяются. Остальные события дня выпали из головы, в памяти образовался пробел. Однако Януш о задатке ещё ничего не знал, я не успела проговориться ни словом. О чем же он тогда спрашивает?…
— А что такое? — неуверенно отозвалась я.
Он дожидался меня в моей квартире и на скрежет ключа вышел в прихожую. Взял из рук сумку, повесил мой плащ и направился в кухню, но на пороге остановился.
