Опыт у комиссара Бежана в данной области был побольше, чем у Казика. И этот опыт вкупе со здоровым полицейским инстинктом подсказал ему, что Элюне можно верить, что Элюня — по нужную сторону баррикады и что хватит зачислять её в разряд подозреваемых. В голове комиссара как-то сразу все происшедшее выстроилось в стройную, логичную схему.
— Ну что ж, — произнёс он совсем другим тоном, поставив на стол опустевшую чашку, — я верю пани, однако мы обязаны соблюдать формальности, так что я должен записать показания свидетелей. Прошу назвать лиц, которые могут подтвердить ваши показания.
Пожалуйста, это совсем просто.
— Кассирша — раз, — не задумываясь, произнесла Элюня. — Я обращалась только к одной, у неё делала ставки по всем заездам. Не знаю, как её зовут, но опишу внешний вид. И даже могу сказать, что она ела на завтрак, хотя… наверное, это был уже ленч. Так вот, она съела бутерброд с колбасой мортаделой и огурчиком и ещё к этому яйцо вкрутую. В директорской ложе только одна касса, вам нетрудно будет проверить. И ещё был там один завсегдатай, пан Юрек, фамилии не знаю, мы с ним долго разговаривали. Коней обсуждали, то да се. Ну и Казик, это мой парень, мы вместе пришли. Казик, надо же, чуть не забыла!
— Фамилию парня вы, надеюсь, знаете?
— Знаю, конечно, ведь мы ещё в одном классе учились, записывайте — Казимеж Радванский. Сейчас его нет в Варшаве, уехал по служебным делам, но завтра вернётся. Хотя, возможно, ещё сегодня вечером. А ещё буфетчица. Даже две буфетчицы! Я покупала кофе, пиво и вареники. У них подают настоящие домашние вареники, очень люблю. И ещё множество людей, но не все обязаны меня запомнить. Их я могу вам в субботу пальцем показать, потому как ни фамилий, ни имён не знаю.
Эдвард Бежан постарался прогнать несвоевременную мысль о том, что служебная поездка на ипподром может стать для него неожиданным развлечением, ведь он никогда не был на скачках. Откашлявшись, комиссар полиции произнёс официальным тоном:
— А теперь перейдём к вашему паспорту…
— Вот именно! — взволнованно вскричала Элюня, и комиссар мгновенно позабыл о своих официальных обязанностях. Взволнованная Элюня стала необыкновенно хороша, и полиция в лице как бы то ни было двух мужчин просто загляделась на хозяйку квартиры номер восемь.
— Слушаю вас! — удалось наконец выдавить комиссару.
— Именно тогда, в среду, на ипподроме я заметила нечто необычное, — горя от возбуждения, принялась рассказывать Элюня. — Я вовсе не уверена, что это вас заинтересует, но ужасно как-то все одно к одному подходит. Ладно уж, расскажу, а вы потом, в случае чего, выбросите из протокола, если чепуха окажется…
