И приложила его к чёрным волосам Иолы.
— Класс! — обрадовалась Иола. — Экстра! Супер! Сверкает как дикая свинья! Ну что ж, теперь я спокойно могу отправляться в их королевские покои. И все равно неизвестно, на кого польстится мой недоделанный. Хорошо хоть, тебя не надо бояться, раз ты будешь с Казиком. А колготки тоже красные? Или чёрные? Как думаешь? У меня и золотые есть…
Из— за колготок слова Иолы дошли до Элюни с некоторым опозданием.
— Почему с Казиком? Не буду я с Казиком… А теперь приложи чёрные… Казик сейчас в Осло, вчера звонил. Нет, чёрные нехорошо.
— Я тоже так считаю. Значит, эти или золотые?… Как в Осло, ведь он вернулся!
— Кто вернулся?
— Да Казик же!
— С чего ты взяла? Ему ещё в Стокгольм надо. Возвращается только на следующей неделе.
Иола отвернулась от зеркала и уставилась на подругу.
— Ты что мне мозги пудришь, как это не вернулся, если я видела его собственными глазами!
— Кого?!
— Да Казика же, холера, кого же ещё? Далай-ламу?
— Когда видела?
— Вчера!
— Где?
— На Маршалковской!
Иола вдруг внимательно глянула на подругу и совсем другим тоном спросила:
— Послушай, в чем дело? Ты ничего не знаешь? Что происходит?
Ошеломлённая Элюня молчала. Казик на Маршалковской, идиотизм какой-то. И вдруг вспомнила.
— Да не Казик это был, ты ошиблась так же, как и я! Показалось, на Дольной, у бензоколонки, вижу Казика, а сразу после этого… Нет, наоборот, только что он звонил из Копенгагена. Это его двойник по Варшаве разгуливает.
— Двойник, — осторожно повторила Иола и опять повернулась к зеркалу. — Двойник, как же… держи карман шире!
— А что? — не понимала Элюня, настолько уверенная в верности Казика, что ни малейшее подозрение ей и в голову не приходило.
А Иола, как заезженная пластинка, повторяла:
— Двойник… ха-ха-ха… Двойник!
— А что?
— Двойник!
— Заладила двойник, двойник, ты скажи по-человечески, в чем дело?
Иола опять повернулась к подруге.
— Насколько мне известно, у Казика нет брата-близнеца. Зато у меня есть глаза. Мне не хочется говорить тебе гадости, избави бог, но… Тебе он очень дорог?
Дорог ли ей Казик? Элюня хотела сразу ответить — нет, не очень, поскольку Стефан Барнич настолько овладел всем её существом, что ни для кого другого места не оставалось. И что-то не позволило так ответить. Казик… Господи, как же она успела привязаться к этому парню, привыкнуть! Рядом с ним чувствовала себя в безопасности, от него исходило такое спокойствие, уверенность. Она была железно, нет, гранитно уверена, что Казик прочно связан с ней, и не хотела бы этой уверенности лишаться. Без Казика стало бы холодно. Вот разве если бы Стефан… но с ним все так неясно, туманно, чудесно, восхитительно, упоительно, потрясающе, мечтательно, желанно и безнадёжно! Все так, но Казик…
