— Не важно, поймают их или нет. У них тут полно друзей.
— ФБР утверждало, что преступники, которых ловили в девяносто восьмом, принадлежали к движению за выживание. Нынешние — из тех же самых. Вы к этому клоните?
Гершвин рассмеялся:
— Нет, если только в прошлый раз федералы располагали именами. Во всяком случае, на этот раз преступники — из организации «Стражи гражданских прав». Они за соблюдение поправок к Конституции. Хотят, чтобы ребята из Службы охраны лесов, Бюро по управлению государственными землями и Службы национальных парков не мешали жить местным.
— То есть вы хотите назвать мне имена, чтобы я потом передал их федералам. Что мне отвечать, когда они спросят, откуда я их добыл?
— Вы не совсем меня поняли. Имена у меня на листке. Вы даете мне слово, что моего имени никто не назовет, и я оставляю листок на столе. Захотите — возьмете.
— Почему вам так нужно, чтобы их поймали? Месть за Капа Стоунера?
— И это тоже, — ответил Гершвин. — А еще потому, что эти парни крайне опасны. Во всяком случае, некоторые из них. В свое время я и сам был с ними заодно. — Гершвин хотел было допить молоко, но поставил стакан: — Лесничие вели себя так, словно горы — их личные угодья. Мы всю жизнь тут прожили, и вдруг нам все запретили. Пасти скот. Рубить лес. Охотиться на оленей. А бюрократы из Управления земель были и того хуже. Обращались с нами, как плантаторы с рабами.
Мы всего лишь хотели, чтобы кто-нибудь отстаивал наши права в Конгрессе. Но тут появились эти психи и сколотили группу «За землю». Они собирались взорвать мосты, по которым ездят лесовозы. При таком раскладе я с ними постепенно порвал.
— Ограбление казино — политическая акция?
— Как я слышал, эти деньги пойдут на нужды движения. Знакомые из группы говорили, что им нужны наличные, чтобы вооружиться и дать отпор федеральному правительству.
— Интересно, сколько они взяли.
Гершвин допил молоко, поднялся и извлек из брючного кармана сложенный листок.
— Вот имена, Джо. Можете обещать, что не сошлетесь на меня?
Липхорн уже обдумал, что будет, если он назовет источник информации. Он передаст их разговор федералам. Те спросят Гершвина, а он станет все отрицать. Толка никакого.
— Оставляйте, — решил Липхорн.
Гершвин положил рядом со стаканом доллар, уронил на стол листок и ушел. Липхорн взял бумажку и развернул. Три имени. К каждому приложена краткая характеристика. Первые два — Бадди Бейкер и Джордж Айронхенд — ничего ему не говорили. На последнем — Эверетт Джори — взгляд остановился. В памяти что-то смутно забрезжило.
