Джим Латур чуть не заскрипел зубами и сунул руки в карманы, чтобы скрыть явно увеличивающийся холм в районе ширинки и не положить ладони на тонкую женскую талию. Он взглянул на кровать с разложенными на ней платьями и спросил:
— Ты решила, какое платье сегодня оденешь? Голос его был слегка хрипловатым от желания, и он кашлянул, стараясь не показать своего возбуждения.
Сэйдж покачала головой и отошла от туалетного столика, за которым она колдовала над своей внешностью при помощи щетки для волос и крохотных фарфоровых флакончиков с нарисованными на них красными розами.
— Я не могу решить, Джим, — сказала она, подходя к кровати. — Почему бы тебе не помочь мне?
Латур совершенно точно знал, какое платье ему нравится, но понадобилось не менее минуты, чтобы он смог успокоить свое сердцебиение и заставить внезапно потяжелевший язык шевелиться. Джим облизнул пересохшие губы и, боясь даже посмотреть на стоящую рядом маленькую женщину, сделал вид, что внимательно изучает достоинства каждого платья. Наконец, он указал пальцем на одно из них:
— Вот это, зеленое. Мне кажется, оно совсем как твои глаза.
Только после этого он решился посмотреть на Сэйдж. От него не ускользнули ее волнение и напряженность. От ее хрупкой беззащитности щемило сердце, и тогда он поднял руку, пальцами коснулся завитков ее волос, рассыпавшихся по плечам, и нежно произнес:
— Не беспокойся о своем выступлении. Тут совсем нечего бояться. Эта дикая компания непременно полюбит тебя.
Сэйдж страшно хотелось наклонить голову и прижаться щекой к пальцам Джима, лежавшим у нее на плече, ощутить силу и покой, исходящий от его рук. У нее даже мурашки побежали по спине — так велико было это желание. Но Джим мог не правильно истолковать ее движение, мог подумать, что она предлагает ему нечто большее, нежели просто дружбу и чего-то большего ждет от него. Она не должна допустить ничего подобного — по его собственному признанию, он до сих пор по прежнему любит Клео. Он ни за что не позволит себе отношений, которые свяжут его на всю жизнь, а меньше ей не нужно. И все-таки Сэйдж, затаив дыхание, стояла, боясь пошевелиться и желая, чтобы он не убирал свою руку с ее плеча подольше.
Внезапно Джим осознал, что вот уже несколько минут ласкает нежную кожу женщины. Он резко, словно обжегшись, отдернул руку и сделал шаг назад.
— Я там, в зале, устроил для тебя небольшое возвышение, — сказал он. — Нечто, вроде сцены. Там тебя никто не достанет. — Потом Латур положил руку на свой кольт, торчавший из кобуры, и широко улыбнулся, обнажив свои ослепительно белые зубы.
