Сэйдж вздрогнула, услышав, как Джим ее назвал, но промолчала. В конце концов, этот слух все равно уже распространился по городу. Прежде чем она что либо сказала, Тилли спросила:
— Ну и как же она тогда сможет зарабатывать пением? Я же понимаю, что ты шутил, когда предлагал ей стоять на улице с жестянкой.
— Она может выступать перед моими посетителями.
Сэйдж, не веря своим ушам, уставилась на Джима, а Тилли возмущенно воскликнула:
— Ты что же это, хочешь, чтобы Сэйдж пела перед пьяными ковбоями, шлюхами и парнями, которые уже одной ногой в тюряге? Да это же все равно, что бросить ее на съедение стае волков!
— Неужели ты думаешь, что я позволю хоть какому-нибудь парню до нее пальцем дотронуться? — Джим нетерпеливо поерзал на своем стуле. — Ну, знаешь ли, Тилли, я думал, ты обо мне лучше думаешь!
— Ну я… конечно, — растерянно начала кухарка, — если ты всегда там будешь, то, думаю, они к ней не сунутся.
— Даже если меня и не будет рядом, никто не посмеет обидеть подружку Джима Латура.
— Ну, это конечно, — нехотя согласилась Тилли. Потом она и Джим посмотрели на Сэйдж. Судя по печальному выражению ее лица, она, в отличие от Тилли, не очень-то поверила горячим уверениям Латура, что ей никто не причинит вреда. По ее мнению, то, что она будет подвергаться риску грубых ухаживаний со стороны пьяных посетителей, — только одна неприглядная грань такого занятия, и не самая, может быть, страшная. Совершенно невыносимым было другое — то, что она, Сэйдж Ларкин, всю свою жизнь прилежно посещавшая церковь и исправно заботившаяся о своей душе, должна будет стоять на сцене в салуне и петь толпе грубых мужчин, которые будут заигрывать с нею и с вожделением рассматривать ее.
Женщина даже съежилась при мысли о том, как низко она пала, если ей осмеливаются такое предложить. Это, определенно, дьявол устроил так, что она оказалась под крышей Джима Латура и обязана ему своим спасением.
Но даже возмущаясь тем планом, который предлагал ей владелец, салуна, и чувствуя боль при мысли о том, что ее, в общем-то, поставили на одну доску с женщинами, ублажающими мужчин не песнями, а совсем другим, Сэйдж не могла избавиться от мысли, что она должница Джима. Ведь это именно он так заботливо ухаживал за ней. Он спас ей жизнь и обеспечил защиту Дэнни. И если она может отплатить Джиму Латуру тем, что исполнит несколько песенок, — ну, что же, она как-нибудь наберется храбрости и споет.
Однако, это была первая реакция Сэйдж на то, что она услышала. Но по мере того, как она все больше думала над предложением Латура, тем больше оно ей нравилось. Ведь если все сказанное им окажется правдой, она очень скоро сможет заработать достаточно денег, чтобы перебраться в безопасное место, где Миланд ни за что не обнаружит их с Дэнни.
