Легкий ночной ветерок колыхнул занавески и женщина посмотрела за окно. Уже стало довольно темно, на стекле дрожала тень от ветки какого-то раскидистого дерева, росшего у самой стены здания. Сэйдж с тревогой подумала о том, каково будет Легкой Ноге и его хрупкой жене, если вдруг они наткнутся на волков. Потом она с беспокойством подумала, не забыл ли Дэнни умыться и вымыть руки перед тем, как идти в постель.
Из за тонких стен до нее донесся взрыв дикого хохота и визг какой то женщины. Потом чьи то неуклюжие пальцы начали играть на пианино незатейливую мелодию; слышался громкий разговор, звон бокалов. Сэйдж накрыла в отчаянии голову подушкой, понимая, что из за всего этого дикого гвалта по соседству ей никогда не удастся уснуть …
Но следующее, что она увидела, когда открыла глаза, было яркое солнце, заливающее комнату, пылинки, пляшущие в ослепительных лучах, и Тилли, которая трясла ее за плечо и говорила, что принесла ее завтрак.
Сэйдж переступила порог, вышла во двор и зажмурилась от ослепительно яркого солнечного света. Прошлым вечером доктор Стюарт в очередной раз внимательно ее осмотрел и пришел к выводу, что после двух недель, проведенных в комнате, ей, пожалуй, можно выходить на улицу и проводить часик другой на свежем воздухе.
Сэйдж подошла к скамейке, стоящей рядом с кухонным окном, и села на нее. Откинувшись назад и прижавшись спиной к грубо обструганным доскам, которыми были обшиты стены здания, молодая женщина глубоко, с наслаждением вдыхала утренний воздух, напоенный ароматом сосновой хвои. Как прекрасно пахнет весенняя земля! Как тепло от солнечных лучей! Сэйдж никогда не была домоседкой, и сейчас, проведя столько времени в четырех стенах, она почти возненавидела те две комнаты, в которых ей пришлось жить.
Процесс ее выздоровления был очень нелегким. Однако, доктор считал главной причиной того, что больная медленно поправляется, — ее страх за собственное будущее и беспокойство за судьбу племянника. В конечном итоге, так оно и оказалось.
Утверждения доктора подтвердились через четыре дня, когда Дэнни уехал с дочерью Латура Джонти и ее мужем, чтобы побыть у них на ранчо, пока Сэйдж поправит свое здоровье. Только тогда она расслабилась, и ее состояние стало быстро улучшаться. В конце концов, хотя Миланд и не любил мальчика, она сомневалась, чтобы ее деверь по прежнему охотился за Дэнни. Целью его поисков была она и только она.
Глаза Сэйдж засветились теплым, нежным светом, когда ей вспомнилось прощание с племянником. Дэнни, уже готовый к отъезду, пришел к ней и, озабоченно глядя в ее глаза, спросил:
