Губы доктора Стюарта сердито вздрогнули, но он тоже промолчал. Однако, не удержался от того, чтобы не выразить свое отношение к Джиму, который Бог весть что о себе вообразил. Поэтому Джон Стюарт передвинул свой стул и сел, повернувшись спиной к оскорбившему его нахалу. Игнорируя Джима, словно его тут и не было, он снова взял женщину за руку и отметил про себя, что ее пульс стал немного быстрее.
— Кажется, вы немного разволновались, мягко сказал он и тут же добавил, впрочем, это и не удивительно, если принять во внимание то, как некоторые ведут себя.
— Мне необходимо послушать ваши легкие, сказал немного погодя доктор, сосредоточенно хмурясь. — Сэйдж, не могли бы вы сесть?
Когда выяснилось, что без посторонней помощи Сэйдж не сможет выполнить его просьбу, Стюарт вскочил на ноги, склонился над ней и произнес тихим проникновенным голосом:
— Ничего, ничего… Позвольте я вам помогу. Он просунул руку под спину женщины, другой рукой обнял ее за плечи и бережно поднял больную.
— Убери свои лапы! Чуть не заорал Джим и даже открыл уже рот, как вдруг, в последнюю секунду, увидел, что Тилли, нахмурившись, смотрит на него. Если бы не этот предостерегающий взгляд, он, наверняка, повел бы себя, как последний осел.
— Ты только посмотри на себя, придурок! — мысленно прикрикнул на себя Джим. — Эта маленькая прелестница начинает действовать тебе на нервы! Раз уж ты до сих пор никогда не ревновал женщин, так, пожалуй, сейчас и поздно начинать.
Доктор Стюарт склонился над своей черной сумочкой и стал рыться в ней в поисках статоскопа. В этот момент взгляд Джима упал на гордые возвышения грудей Сэйдж, туго натянувшие полупрозрачную ткань ее сорочки. Ему сразу вспомнилась их красота, шелковистая нежность женской кожи и розовые, зовущие бутоны сосков, удивленно глядящие в стороны. А еще он вспомнил, как однажды дал себе слово прикоснуться к ним губами и почувствовать их набухающую упругость.
Джим едва обратил внимание на Тилли, когда та вышла из комнаты, потому что в этот момент он был слишком занят своим состоянием. От всех этих мыслей он пришел в такое возбуждение, что теперь всерьез опасался, как бы кто-нибудь не посмотрел на его штаны и не заметил вызывающего бугра у него между ног. Наконец, к его радости, доктор нашел свой дурацкий статоскоп и стал выслушивать Сэйдж. Тогда Джим соскользнул с кровати и повернулся к ним спиной.
— Я поговорю с тобой позже, Джон, — произнес Латур, торопливо направляясь к выходу. У него уже мелькнуло в голове, что, может быть, и на его друга красота Сэйдж оказывает такое же воздействие. И если бы кто-нибудь видел в этот момент глаза Джима, он мог бы сразу сделать вывод: последняя мысль владельцу салуна совсем не понравилась.
