Внезапно Джим понял, что не хочет, чтобы все эти пьяные грубые люди в соседней комнате видели Сэйдж, чтобы их алчные взгляды тянулись к ее красивому лицу и пачкали ее невинность. Потому что она невинна, невзирая на все свои годы замужества. Заглядывая в жаркие глубины ее зеленых глаз, Латур точно знал, что в них на самом дне дремлет удивительная страстность и желание любить, так и не разбуженные ее несчастным мужем.
— Ну, Джим, — прервала молчание Тилли, — как она выглядит?
Хриплым, низким голосом он ответил, все так же не отрывая глаз от прекрасного лица молодой женщины:
— Она выглядит так, будто зеленоглазый ангел спустился к нам с небес.
Сэйдж смущенно улыбнулась:
— Ты мне льстишь, Джим. Тебе очень хорошо известно, что у меня нет крыльев.
Почувствовав двусмысленность этой фразы, о которой женщина даже не подумала, Джим многозначительно улыбнулся и подтвердил:
— Да, уж это мне известно совершенно точно.
Сэйдж залилась краской, но ничего не сказала. Да и что можно было ответить? Возможно, он знает ее тело так же хорошо, как свое собственное.
Она опустила глаза, не имея сил выдержать горячий мужской взгляд. А Джим, будто решив, наконец, сжалиться над ней, произнес нормальным своим голосом:
— Ну что, Сэйдж, пойдем, пожалуй? Порадуем их так, чтобы чертям тошно стало!
Женщина почувствовала, что нервы напряглись до предела; ее руки, когда она взяла гитару, дрожали.
— Ну же, расслабься, детка!
Тилли похлопала ее по спине, а Джим взял под руку и повел к двери в зал. Словно сквозь туман до Сэйдж донеслись слова кухарки:
— Не бойся, просто думай, что поешь для нас с Джимом.
Когда Сэйдж вслед за Латуром вошла в салун, она почувствовала, как ее ноги сразу будто приросли к полу. Словно парализованный инвалид женщина доковыляла вслед за хозяином заведения до стойки бара, и когда Латур остановился, чтобы переброситься парой слов с Джейком, она мутным взором окинула помещение, сизое от табачного дыма. От того, что ей удалось увидеть, она чуть не лишилась чувств.
Вдоль всей стойки, на высоких вращающихся табуретах, сидели мужчины. Столики тоже практически все были заняты. Особо выделялся огромный угол, где еще большее число посетителей стояло, сидело, ссорилось, курило, играя в азартные игры.
В глубине зала под звуки пианино несколько размалеванных шлюх отплясывали с подвыпившими посетителями.
Оглушенная и подавленная шумом, запахами и всей такой чужой ей обстановкой, Сэйдж отшатнулась и вскрикнула:
