И теперь слова Меган вновь и вновь звучали в его ушах. Некуда было деться от ее спокойного обвинения. Что, если она понесла от него ребенка? Предположение потрясло его до мозга костей. Когда он стряпал этот безумный план, мысль о том, что ему понравится невеста Кирка, совершенно не приходила в голову, не говоря о том, чтобы сделать ей ребенка. Боже! Где был его разум! Конечно, когда он продумывал свой замысел, то не мог и предположить, что Меган окажется девственницей. Это совершенно не вязалось с привычками Кирка.
Правда, в привычках Блейка такого тоже не было. Когда он хотел женщину, то отправлялся в город и навещал одну из «девочек», которые обитали в комнатах над салуном, либо одну из тех, кого нанимали местные мадам в тайных, но известных всему городу домах. Да, Блейк ухаживал за дочками местных фермеров и горожан, целовался с ними, но всегда в рамках дозволенного. Когда же ему требовалось встряхнуться и устроить жаркий поединок на простыне, он никогда не использовал для этого ни одну из этих милых и невинных девиц. Нет! Его всегда развлекала либо Келли, что над салуном «Ирис», либо Сол, у которой комната над «Серебряным следом», либо одна из размалеванных девиц в веселой конюшне у Бланш. Они знали свое дело и риск, с ним связанный, а также как предотвратить нежелательные осложнения. Никогда не требовали от парня большего, чем то, за что он готов был заплатить, знали, когда надо помолчать. А если поискать получше, то можно было найти чистую, милую, маленькую напарницу для ночи полной жарких, сладких удовольствий, которая не выставит утром никаких досадных требований.
Ситуация с Меган была совершенно иной. Блейку следовало бы поостеречься с самого начала. Ему двадцать шесть лет, не какой-нибудь там зеленый — цыпленок, первый раз имеющий дело с женщиной. Мог бы удержать себя в узде. Спору нет, она красива, — нет, более чем красива, она прекрасна. Своими рыжими волосами и большими серыми глазами она околдовала его. Очаровательная фея, резвая озорница с прелестью лесной нимфы. К тому же обладает острым умом, душевной тонкостью, которая притягивает его, и улыбкой, которая сводит с ума.
За норовистостью и упрямой бравадой ему открылась прелестная юная непосредственность. Она храбрая, милая и сладкая, и Блейк с каждым часом все больше подпадает под ее чары. Правда, временами ему хочется взять кусок мыла и намазать ей дерзкий язык, чтобы он не произносил таких ужасных слов. Интересно, где она могла их нахвататься, ведь наверняка родители воспитывали ее иначе. То, как она ходит, сидит, ест, все свидетельствует о том, что из нее растили благопристойную девушку. К тому же она была невинна до тех пор, пока он ее не коснулся.
