– Слишком молода? Можно подумать, я не двадцативосьмилетняя женщина, а какая-то тринадцатилетняя соплячка! Вы сами не намного меня старше!
– По возрасту – возможно, но не по опыту.
У нее снова появилась мысль, что он ведет борьбу с самим собой, а не с ней. Девушка удвоила напор.
– Сколько вам? – Ей уже было не до церемоний. – Сорок?
– Тридцать восемь.
Лорел рассмеялась.
– Так вы считаете себя слишком старым для того, чтобы поддаться импульсу и повеселиться, как пятнадцатилетний мальчишка? – Тоненький голос тревоги зазвучал у нее в голове, но она не придала ему значения.
– Мой возраст тут ни при чем, – ровным голосом произнес Чарльз. – Благоразумие не позволит мне сделать это.
Мурашки побежали по ее телу.
– Некоторые назвали бы это цинизмом.
– А вы?
Месяц назад она бы в этом не сомневалась, но сейчас колебалась.
– Я не уверена, – призналась Лорел, – может, это цинично и благоразумно. Почему нет?
– Не подозревал, что такая женщина как вы, может думать подобным образом, – улыбка тронула его губы.
– Такая, как я? – Лорел почувствовала себя уязвленной.
– Вы слишком страстно на все реагируете.
– С чего вы взяли? – Она покраснела.
– Как иначе объяснить, что вы так горячо настаивали на празднике? Вам почти удалось убедить меня тогда.
– Ради Пенни! Я пыталась убедить вас ради Пенни! – Щеки ее все еще горели. Лорел надеялась, что мужчина этого не видит.
– Я знаю. – Некоторое время он, не отрываясь, смотрел на девушку, а затем, словно отгоняя навязчивую мысль, тряхнул головой. – Сейчас неподходящее время это обсуждать!
– Но вы же сами позвали меня! – Такая смена настроения озадачила Лорел.
– Уже поздно, – Чарльз подошел к окну.
Было всего десять часов. Лорел ничего не понимала. Может, ей и вправду лучше уйти?
Ведь он не сказал, что я уволена...
– Хорошо. Может, тогда завтра?
– Ладно. – Мужчина кивнул, не оборачиваясь. Едва сдерживая раздражение, Лорел покинула его кабинет. Что заставляет Чарльза вести себя подобным образом? То он вежлив и приветлив, то внезапно замолкает и ведет себя, словно упрямый ребенок.
Упрямый... очаровательный ребенок, была вынуждена признаться Лорел.
По дороге в свою комнату она досадовала, что не решилась задать Чарльзу вопросы, касающиеся Пенни.
Ей следовало спросить, действительно ли он заботится о своей дочери или только притворяется, что она ему небезразлична? Ведь если его чувства к ней искренни, он должен отказаться от своих предубеждений.
Мне удалось заслужить доверие Пенни, размышляла Лорел, а ведь в первые дни ее поведение менялось с космической скоростью от слепого обожания до ненависти. Разве Чарльз не видит, что Пенни уже привязалась к своей няне и разлука станет для нее тяжелым ударом? Да, девочка еще необычайно сдержанна для своих лет, но с каждым днем становится все раскованнее. В конце концов, она – дочь своего отца...
