– Как многие другие. Именно так ты мне сказала в коттедже, когда я спросил о причинах его интереса. Но знала ли ты, что все было гораздо серьезнее? Что он был влюблен в тебя?
Флер не могла отделаться от впечатления, что ее допрашивают. Не могла она также проигнорировать признаки того, что какое-то темное пятно поднимается на поверхность. Если бы у них был нормальный брак, она бы подумала, что в нем разыгралась ревность, но ведь это сущий абсурд. И в то же время вся их беседа приобретала характер разговора мужа с женой.
– Если то, что ты говоришь, соответствует действительности, то я не знала об этом. Я не искала внимания мужчин. Если кто-то даже влюбился в меня, у меня не было желания замечать это.
Что-то изменилось в выражении его лица. Оно стало строже, суровее.
– Надеюсь, что это правда. Что ты не замечала или не обращала внимания.
От столь резкого заключениями стало не по себе.
– Это звучит как обвинение.
– Это не твоя вина, но для мужчины с этим трудно смириться, когда он это осознал. Открытая неприязнь – это понятно. Безразличие гораздо оскорбительнее. Не думаю, что он простил это тебе.
– Я уверена, что он об этом больше не думает.
– Как знать. – Он направился к двери. – Спокойной ночи. Я постараюсь найти карету в ближайшие несколько дней.
– Спасибо.
На пороге он задержался и оглянулся. Он снова внимательно оглядел ее, остановив взор на розовом халате.
– Я хочу и еще кое-каких перемен с твоей стороны, Флер.
Еще инструкции. Кажется, это не входило в текст их соглашения.
Он показал на ее чепец и халат:
– Ты всегда одеваешься, как моя няня, когда ложишься спать?
– Моя одежда практична, и меня в ней никто не видит, кроме моей горничной.
– Теперь я могу тебя видеть. Например, когда у нас снова возникнет поздний разговор. Когда будешь заказывать себе платья, найди что-нибудь посимпатичнее.
– Я сомневаюсь, что у нас впредь будут столь поздние беседы.
– Надеюсь, что будут. Я очень редко ложусь спать сразу же после возвращения домой. Как выясняется ты тоже ложишься поздно.
Если он ожидает, что она будет развлекать его, когда он поздно придет домой после спаривания, то ему следовало еще раз об этом подумать.
– Я не могу поддержать столь легкомысленные траты.
Он подошел к ней. Теплыми шершавыми пальцами приподнял ее подбородок и заглянул ей в глаза. Сердце ее оборвалось.
– Ты можешь позволить такие расходы и сделаешь это, потому что мне неприятно видеть тебя одетой, словно какая-нибудь бедная старуха. Я твой муж, Флер, твоя красота принадлежит мне, и я хочу наслаждаться ею.
