– Я буду осторожна. – Она повесила лук на плечо, подхватила со стола колчан со стрелами и зашагала к двери.
Но в проеме, преграждая ей путь, стоял Морван. Анна метнула на него сердитый взгляд. Он выдержал его и проговорил, чеканя каждое слово:
– Поскольку вы не способны позаботиться о собственной безопасности, Анна, и упрямо не желаете остаться, велите груму оседлать для меня коня.
И снова этот непререкаемый тон.
– Вы еще слишком слабы, чтобы выезжать верхом. К тому же я вовсе не нуждаюсь в вашей помощи.
– Силы мои восстанавливаются на удивление быстро. А сопровождать вас я намерен не только ради вашей безопасности. Хочу выехать навстречу этому Бомануару, чтобы вызвать его на рыцарский поединок.
– А вы, часом, не позабыли, что его сопровождает армия? Примите также в рассуждение, что, поскольку он дерзнул явиться в эти края и, вне всякого сомнения, намерен напасть на Ла-Рош-де-Роальд, понятие о рыцарской чести ему неведомо. Да что это я деликатничаю с вами? – Она махнула свободной рукой. – Знайте же, Гюрван попросту отъявленный негодяй. Ублюдок и мерзавец, каких поискать. Он велит своим воинам рассечь вас на мелкие кусочки. А теперь посторонитесь, сделайте одолжение. Мне недосуг. Меня дела ждут.
Но он и не подумал повиноваться. Анну так рассердило его упрямство, что она изо всех сил толкнула его в плечо. Морван стоял как вкопанный. Он даже не качнулся. Она невольно отметила про себя, что силы и впрямь возвращаются к нему с каждой минутой.
Он придвинулся к ней вплотную, так что они стояли лицом к лицу. «Как же он красив!» – мелькнуло у нее в голове. Лицо его поражало совершенством линий и пропорций, даже когда принимало гневное выражение, как теперь.
– Возвратившись к жизни благодаря вам, – произнес он глухо, – я поклялся стать вашим защитником.
Защитником. Святые угодники. Что, интересно знать, он о себе возомнил?
– Вы освобождаетесь от этой клятвы.
– Смею заметить, вы, леди Анна, не властны меня от нее освободить.
– Но дело ведь идет обо мне! Так что я имею полное право отвергнуть ваше предложение. Вдобавок вы забрали себе в голову эту мысль, когда были еще больны и не вполне отдавали себе отчет…
– Вы бессильны что-либо изменить, леди Анна. Клятва принесена, и я ее сдержу, хотите вы этого или нет.
Краска гнева бросилась ей в лицо. Да как он смеет обращаться с ней подобным образом?! «Я ее сдержу…» И это заявлено таким тоном, словно она – вещь, которой он может распоряжаться по своему усмотрению, «…хотите вы этого или нет». Эти же самые слова всегда произносил ее отец, давая понять матери, сестре и самой Анне, что спорить с ним бесполезно. Воля владетельного лорда должна быть исполнена, и глупые женщины не смеют ему перечить. С каким трудом она сдерживалась, чтобы не наговорить родителю резких слов. Но отец и в самом деле был полновластным хозяином крепости. И вот теперь на эту роль в ее собственном доме претендует какой-то наемник, едва с ней знакомый…
