Вор, разбойник…
– Франкенштейн, – облегченно вздохнула Сидни. – Что тебе надо?
Собака посмотрела на нее, как бы о чем-то прося, а потом прыгнула на кровать, устроилась у девушки на груди, опустила голову и затихла.
Сидни усмехнулась и снова закрыла глаза, каким-то шестым чувством понимая, что и собака, и ее хозяин будут охранять ее всю оставшуюся ночь.
***
На следующее утро Сидни, прихрамывая, спустилась по лестнице и увидела в гостиной одного Де Уайльда. На диване и около его ног лежали книги, бумаги и ручки. Он выглядел человеком, проводившим гораздо больше времени на воздухе, чем за письменным столом. Такие мышцы можно развить, лишь упражняясь в верховой езде и дважды в день поднимая камни.
Он закатал рукава белой рубашки, чтобы не мешали писать. Длинные тонкие пальцы размашисто скользили по бумаге. Сидни вспомнила, как эти пальцы ласкали ее тело.
Она тихонько подошла к столу.
– Боже мой! Это ваш последний шедевр?
Карандаш повис в воздухе. Райлен обернулся.
– Вчера ночью ко мне пришло вдохновение. Я решил написать о суккубе.
– О суккубе? – Сидни не знала, что сказать.
– Это женский демон, который соблазняет мужчин во сне, – объяснил он. – Он…
– Думаю, мне лучше ничего не знать, пока я не прочту весь роман, когда он будет опубликован, – быстро сказала она. – Не хочу портить впечатление.
– Моим вдохновением были вы, – глядя ей в глаза, сказал Де Уайльд.
– Я? – изумилась Сидни.
Райлен поднялся из-за стола и навис над ней как гора. Он был таким огромным, что Сидни отступила назад, как бы защищаясь от его мужских чар. В этой тесной комнате он казался еще больше, чем прошлой ночью на берегу.
Сидни молча ждала, что он скажет. Еще вчера она почувствовала между ними нечто не поддающееся объяснению. Сегодня же напряжение стало просто невыносимым, и это не сулило ничего, кроме неприятностей.
– Вы когда-нибудь плыли голым по Нилу, ваша милость? – выпалила она неожиданно для самой себя.
От удивления Райлен выронил перо. А потом стал смеяться, да так громко, что Франкенштейн, который вместе с Сидни спустился вниз, спрятался под стул.
Сидни хотелось последовать за собакой, чтобы скрыть свое смущение. Откуда, черт возьми, возник у нее этот вопрос?
– Я был голым наполовину, если вас это так интересует. – Райлен наконец справился с приступом хохота.
Сидни вовремя прикусила язык и не спросила, о какой половине идет речь. Она вообще очень жалела, что задала этот странный вопрос, и не понимала, зачем спросила его об этом. Но должно же быть какое-то объяснение.
