– Не прикасайтесь ко мне так, – произнес он грубоватым тоном. – Пожалуйста, Джулия… я всего лишь мужчина.
– Как будто кто-то может это забыть, – не задумываясь возразила она. – Мне очень жаль, что я отправила вас наружу в такую погоду.
Их взгляды встретились. От синего пламени его глаз у нее перехватило дыхание.
– Постарайтесь вспомнить, – произнес он с бесстрастным видом. – Что именно вам почудилось в саду? Что вы увидели или услышали?
– Я услышала хлопанье двери и… – Она заметила тонкую струйку крови у него на шее и, ужаснувшись, вновь подняла руку. – Что с вами произошло? Все-таки кто-то проник в сад?
– Джулия, пожалуйста, не отвлекайте меня. – Темная ирония замерцала в глубине его глаз. – Думаю, я переживу эту царапину. В сравнении с моими прошлыми ранами…
– Дайте мне ее промыть.
– Это пустяк.
– Вовсе не пустяк, – с тревогой настаивала она. – У вас течет кровь. Как это случилось?
– «Старый и беззащитный» – помнится, это точные ваши слова – с сухой усмешкой произнес он.
– Вас поцарапал мой кот?
– Видимо, я понравился ему меньше, чем давешней обезьянке.
– Немедленно снимите сюртук и рубашку.
Ухмыляясь, он расстегнул и сбросил с широких плеч и то и другое.
– Снять что-нибудь еще? Носки? Брюки? Сапоги?
– Как вы можете шутить? У вас порезано горло!
Он понизил голос:
– Это сделал ваш кот, и это всего лишь царапина.
– Вы хотите, чтобы эта царапина воспалилась? – сурово нахмурилась она.
– Простите. – Он полез в карман и достал оттуда черную перчатку. – Она вам знакома?
Джулия покачала головой:
– Нет, я никогда не видела, чтобы Рассел носил такую. И это наверняка не моя. – Она подняла на него глаза. – Где вы ее нашли?
– В сарае на полке. Гермия считает, что она могла принадлежать старому хозяину дома.
– Возможно. Или одному из его предков. Позвольте мне наконец промыть вашу царапину.
Хит обреченно прислонился к ее туалетному столику, пока она доставала чистое полотенце из-под стойки для умывания. Он не шевельнулся, когда Джулия промокнула царапину дезинфицирующим раствором. Он вообще не ощущал эту царапину, зато чувствовал любое движение Джулии. Сладостная мука нарастала с каждым мгновением. Влечение к ней – и физическое, и эмоциональное – становилось невыносимо мучительным.
Он попытался не обращать внимания на легкое прикосновение ее груди, и поначалу это ему удалось, но вскоре все его тело взбунтовалось. Она стояла слишком близко к нему. Его брюки насквозь промокли, а Джулия всей кожей излучала манящее тепло. Он не сомневался, что почти прижатая к нему Джулия заметила его возбужденное состояние. Он со скрежетом стиснул зубы, продолжая любоваться ею из-под полуопущенных век. Опасный огонь разгорался у него внутри, растекаясь по всем частям тела. Боже, как же он желал эту женщину!
