Гермия смерила их холодным взглядом.
– Я полагаю, что оба вы проказливые и бессердечные. И вообще подозреваю, что вы ошибаетесь.
Хит обернулся к ней со скептическим, но сдержанным выражением лица. Каким-то ловким движением руки он ухитрился привести свои пуговицы в порядок.
– Ошибаемся? – недоуменно переспросил он.
– Да, ошибаетесь, – произнесла Гермия раздраженно. – Буря только начинается. Я предсказываю – худшее еще впереди.
В начале вечера дождь перестал. Джулия, Хит и Гермия с удовольствием поужинали холодным цыпленком, сыром и яблочными тарталетками, а затем удалились в маленькую гостиную. Гермия извинилась и пошла переодеваться ко сну. Она держалась вежливо, но с оскорбленным видом.
Хит и Джулия уселись перед огнем, являя собой картину тихого семейного счастья. Он сидел к ней в профиль, откинувшись на спинку стула, с подаренной ею книжкой на коленях.
– Знаешь, она немножко сердится на нас, – пробормотала Джулия, когда шаги Гермии стихли в коридоре.
– Думаю, мы сегодня ее перепугали, – кивнул Хит.
– Не могла же я объяснять ей, чем мы занимались, – вздохнула Джулия.
Белоснежные зубы Хита блеснули в проказливой усмешке.
– Но ее тревоги не беспочвенны. Я был беспечен.
– Беспечен? – скорчила, гримаску Джулия. – Ты взял меня в плен. В пещеру.
– Ну-у, у меня все-таки есть некоторый долг перед семейной традицией. Тебе повезло, что осталась невредимой. Не лишилась головы.
– Я лишилась сердца. Ты пленил его.
Хит медленно повернулся на стуле.
– Правда?
– Как ты можешь в этом сомневаться? – нахмурилась она, вглядываясь в его лицо.
– Никаких чувств к Расселу не осталось?
– Думаю, я никогда не питала к нему ничего большего, чем благодарность и дружбу. Возможно, я просто боялась одиночества. – Она повернулась к огню. – Кстати, как давно ты знал о нем?
– Знал – что? – осторожно уточнил он.
– Что он мне изменяет?
Хит наклонился вперед.
– А как давно ты знаешь об этом?
– Очевидно, не так давно, как ты. – Она воспротивилась, когда Хит постарался повернуть ее лицо к себе.
Зная Хита, она решила, что он, должно быть, долго боролся с совестью, не желая ранить ее. Он никогда не причинит боли намеренно. Возможно, сохраняя секреты Рассела, Хит надеялся защитить ее от боли. Но все сложилось бы гораздо хуже, если бы она оставалась в неведении.
– Почему ты мне не рассказал? Как ты мог позволить мне быть такой дурой?
– Ты никогда не была дурой, Джулия, – поторопился сказать он. – Это он дурак, что обманывал тебя.
