– В химчистке удалят, – заявила Элен уверенно и присмотрелась к нему повнимательнее.
На вид ему было не больше сорока, и было в нем что-то очень притягательное. Устроившись на банкетке, он достал из внутреннего кармана пиджака сигару, чиркнул спичкой и несколько раз с наслаждением затянулся. Затем подозвал бармена.
– Еще одно виски! – крикнул он. – Может быть, все-таки вас угостить? – спросил он, склонившись к Элен.
– Спасибо, нет. У меня это уже вторая порция. – Он взглянул в ее стакан.
– Водка?
– Содовая, – рассмеялась Элен. Он поморщился:
– Не понимаю, как вы можете пить эту гадость. У меня от нее пучит живот. – Он рассмеялся, обнажив крепкие, ровные белые зубы. – Между прочим, меня зовут Зигфрид Бавьер, – непринужденно представился он. – А друзья зовут просто Зиги.
Элен даже покраснела, в очередной раз, удивившись тому, что американцы столь фамильярны. Не успеют познакомиться, как уже настаивают, чтобы их звали по имени.
– Очень приятно, – все же сказала она. – Элен Жано. – А затем помедлила и добавила со смущенной улыбкой: – Друзья зовут просто Элен.
К столу подошел бармен с очередной порцией виски. Бавьер попросил подождать, залпом осушил стакан и вернул, пустую посуду. Заметив удивление на лице Элен, он рассмеялся:
– Лучшее в мире лекарство от морской болезни!
– В самом деле?
– Уверяю вас! Когда вы напиваетесь, у вас голова идет кругом. Как в таком состоянии вы можете заметить, что пароход раскачивает из стороны в сторону?
Элен рассмеялась:
– Мне ясна ваша точка зрения… Зиги. – Она внимательно посмотрела на него. – Но неужели вам не хочется ощутить море? – спросила она. – Силу ветра?
– Без сомнения, все это здорово. Я ведь прирожденный моряк. Несколько лет назад я совершил кругосветное путешествие на сорокафутовой парусной шлюпке. Даже попал в жесточайший тайфун у берегов Микронезии. Никакого сравнения с этим… – Он пренебрежительно махнул рукой. – С тем тайфуном ничто не сравнится: волны под четыре метра высотой, небо – сплошная черная завеса.
– И вы не боялись? – зябко поежилась Элен. Зиги с бравым видом посмотрел на нее, и открыл, было, рот, чтобы вдохновенно хвастать дальше, но…
– Сказать по правде, Элен, – он обезоруживающе усмехнулся, – я чуть в штаны не наложил!
Эта фраза растопила последний лед: Элен внезапно стало с ним очень легко. Конечно, в его лексиконе присутствовали «соленые» словечки, но, насколько она знала, большинство американцев отличались грубоватостью. И, однако, в Бавьере было что-то такое, что неудержимо влекло к нему. Возможно, причиной тому была его почти такая же, как у французов, жизнерадостность, которая вкупе с его уверенной манерой поведения делала его очень и очень интересным. Он был честным и добродушным, в его компании она чувствовала себя в безопасности.
