Париж, 1960 год
Эдмонд отступил, пропуская Элен в квартиру. Взгляд ее скользнул по холлу, по гостиной. В квартире было душно и жарко. Несмотря на благоухающую весну, все окна здесь были закрыты, а шторы задернуты. Сестра зябко повела плечами: Эдмонд как будто стремился отгородиться от внешнего мира.
– Я рада, что застала тебя дома, – сказала Элен. – Надеюсь, не помешаю?
Эдмонд криво улыбнулся и провел сестру в гостиную.
– Я просто сижу, занимаюсь. – Он кивнул на открытые учебники на столе.
Элен бросила на тахту сумочку, осторожно села, стараясь не угодить на выскочившую из матраса пружину. В квартире было не только темно, но еще и грязно и пыльно. Отсюда давно исчезли смех, доверительные улыбки и вкусные запахи.
– Я пришла с тобой поговорить.
Элен с трудом выдавила из себя улыбку.
– О чем? – Брат выглядел осунувшимся и каким-то потерявшимся. Его красный кардиган на локтях протерся до дыр. Если бы Жанна была жива, она непременно починила бы его.
– Не так сразу, – ответила она, внезапно смутившись. – Пожалуй, я чего-нибудь выпью. У тебя есть белое вино?
– Кажется, есть. Сейчас посмотрю.
Покачав головой, Элен проводила брата взглядом. Почему он никак не возьмет себя в руки? Почему не вернется к жизни, вместо того чтобы прятать нос в учебники? И ведь больше всех от этого страдает малышка Элен! Какой бы юной и жизнерадостной девочка ни была, но она потеряла мать и сейчас теряет отца, пусть даже из-за того, что он так увлечен учебой в университете. Только сама Элен психологически извлекала пользу, беря на себя ответственность за судьбу племянницы. Она тем самым заполняла пустоту, которая возникла в ее душе после смерти Жанны и предательства Найджела. И что еще важнее, в будущем ей теперь открывались новые перспективы. Это будущее представлялось ей таким блестящим, что она и думать-то о нем боялась, а не то, что говорить.
