Рольф же оставался неисправимым проказником с отличным чувством юмора. Внезапно, почти за одну ночь, мальчишество в нем исчезло, и проявился довольно твердый характер. Фон Айдерфельд был удивлен и в то же время обрадован этой перемене в сыне. Стоило лишь приобщить Рольфа к семейному бизнесу, как он вдруг осознал, что на него возлагаются надежды как на наследника «Фон Айдерфельд индустри». Он уже сейчас поражал фон Айдерфельда своей деловой хваткой, твердостью и немецкой деловитостью. Теперь за будущее компании можно не беспокоиться. Единственное, что терзало фон Айдерфельда, – то, что мальчики не были его плотью и кровью. Он, правда, никогда ни словом не обмолвился об этом, успокаивая себя тем, что с такими парнями его дело будет процветать. По крайней мере, фамилия его будет жить в поколениях. Молодая жена Рольфа, Моника, уже беременна.
Фон Айдерфельд печально вздохнул и сложил на столе свои постаревшие белые руки. Не было никакого сомнения, что оба сына превзойдут своего отца. Конечно, начинают они не на пустом месте, но и задатки у них весьма и весьма… В общем-то, каждый из них справился бы с Элен Жано лучше, чем он, но нельзя же раскрывать им свое прошлое. Даже Хельга ничего не знала. Подозревала – да, но никогда не обмолвилась ни словом. Она любила его, была ему предана. Одно слово – немка. Она все понимала.
Он снова вздохнул. Свидетельства его преступной деятельности, собранные Элен Жано, сожжены, но где гарантия, что нет других? Если одному человеку удалось найти их, то почему бы и другим не докопаться? В конце концов, рейх был единой бюрократической машиной и отнюдь не все документы уничтожены. А живые очевидцы? Миллионы людей умерли в лагерях – он сам послал туда сотни, а может, и тысячи, – но ведь кое-кто и выжил. А что, если кто-нибудь уже узнал его и только и ждет удобного случая? Да, он предпринял все меры предосторожности – на публике не бывает, ведет тихую жизнь, всегда передвигается на личной машине, в личном самолете, на личном корабле, к нему никогда не подпускают фотографов, – однако он всю жизнь прожил с ощущением петли на шее.
И самое худшее случилось в тот день, когда к нему в кабинет вошла Элен Жано и высыпала ему на стол кучу компрометирующих документов. Он вздрогнул, вспомнив это. Документы уничтожены, но…
Дрожащей рукой он пригладил свои редкие белые волосы. Она свидетельница. Она видела эти документы. Она все еще может привлечь его к суду за военные преступления.
