Врач кивнула, обнажив в улыбке редкие желтые зубы. Соня прочла ее фамилию на бляшке: Вайцман.
— Если захочет, он сможет сегодня играть. Она опустила глаза на его колено, которое в это время перевязывала бинтами.
— Нет, — ответил Дмитрий. — Поедем лучше домой, тебе надо отдохнуть.
— Ни за что. Я в полном порядке. Могу играть.
— А как Бен и Ави? — вспомнила о друзьях Соня.
— Нормально. У Ави ни царапины. Он сидел сзади. У Бена дело может закончиться перебитым носом.
— Где он?
— В другом кабинете.
— Можно его увидеть? Доктор Вайцман подняла глаза:
— Подождите минутку. Я пойду посмотрю.
— Благодарю вас.
Соня подошла ближе к каталке, наклонилась, поцеловала сына в лоб.
— Какое счастье! Мы не знали, чего ждать. По телефону нам сказали только одно — что вы попали в аварию. Миша скорчил гримаску:
— Вы же знаете, как они здесь ездят, в Тель-Авиве. Какой-то ненормальный — и, главное, пожилой уже — рванул на красный свет и стукнул Бена спереди. Это целиком его вина.
— Не важно. Главное — с тобой все в порядке. А тот, кто вас ударил, он не ранен?
— Нет, только испугался. Он даже в больницу не поехал. — Миша перевел глаза на отца. — Пап, ты ведь это не всерьез сказал? Ну, о том, чтобы ехать домой.
— Для тебя это шок, Миша. Я действительно считаю, что тебе лучше поехать с нами домой и хорошенько отдохнуть.
— Но это же глупо! Со мной все в порядке, ты же сам видишь.
— Ты мог разбиться насмерть, — вмешалась Соня.
— Мама, мама! Ну скажи, разве я выгляжу мертвецом? Соня против воли рассмеялась.
— Нет, мертвецом ты точно не выглядишь. И все же отец прав. Ты пережил серьезный шок. Я думаю, сегодня вечером тебе…
— Нет, — перебил ее Миша. — Может быть, сегодня мое последнее выступление в Израиле. Неизвестно, когда еще мне придется здесь выступать. Ты же это знаешь, мам. И ты тоже, па.
Он смотрел на родителей с серьезным выражением лица. Они молчали, не зная, что ответить.
— Это для меня очень важно, — продолжал Миша. — И потом, это мой долг. Я обязан появиться перед публикой. Вы не согласны?
— Если концерт отменят, все это поймут.
— Возможно. Но люди будут разочарованы. — Он умоляюще смотрел на родителей своими огромными черными глазами. — Эта страна проявила к нам столько доброты. Я просто не могу подвести зрителей. Вы наверняка меня понимаете.
Дмитрий не сводил глаз с сына. Какая у мальчика сильная воля!.. Он знает, чего хочет, и знает, на что он способен. По крайней мере хочется верить, что знает.
Он обернулся к жене:
