О небо, если таков конец, то как же тогда жить? Нет, нет, не может быть! Она никогда не делала ничего дурного, не говорила опасных слов и не ругала власти. Напротив, она смотрела на Гу Яньшаня, Ли Маньгэна и других кадровых работников как на своих отцов и братьев. Да и могла ли простая сельская лоточница питать ненависть к новому строю? Что он ей сделал плохого? Ведь именно после революции исчезли воры и грабители, ночами стало спать спокойно, а мужья прекратили играть на деньги, ходить по проституткам или заводить себе наложниц. Если бы не освобождение, она, со своим хорошеньким личиком, уже давно была бы продана в какой-нибудь портовый публичный дом! Нет, нет, она не имеет и не может иметь ничего общего с вредителями – этими черными душами, погрязшими в черных замыслах, этим гниющим человеческим мусором!
Тем временем в городе Сючжоу, где она нашла пристанище, поползли слухи, что сюда тоже прибудет рабочая группа и развернет движение наподобие земельной реформы. Некоторые ретивые соседи уже спрашивали ее родственника; «Что это за женщина поселилась в вашем доме? К какому классу она принадлежит? Сколько собирается жить здесь? Есть ли у нее удостоверение народной коммуны или хотя бы объединенной бригады?» Ху Юйинь не любила быть назойливой и поняла, что ей пора уходить: она не может больше жить у родственника и подвергать его опасности. «Бегство – еще не горе; горе – это когда некуда бежать». Она решила нарушить совет мужа и вернуться в Лотосы. Раньше она не понимала, что в такое время особенно важно быть рядом с мужем. Пусть под ножом, но рядом; пусть в могиле, но вместе. Эх, Юйинь, Юйинь, плохая ты все-таки, жестокая! На целых два месяца бросить мужа и даже не знать, что с ним… Скорей назад, скорей, скорей!
Она шла с раннего утра до позднего вечера и все время повторяла эти слова под стук собственного сердца, которое отбивало ей такт, словно барабанчик. На плечах у нее была желтая котомка, с какими ходят рабочие люди, а в ней лишь несколько носильных вещей да электрический фонарик. За весь путь она поела только два раза: жареный рис с яйцом и рисовый отвар с соевым сыром. Этот отвар был слишком соленым и темным – не то что у нее на лотке, да и масла в нем явно не хватало. Торговка в белом фартуке продавала его прохожим с таким видом, будто делала им большое одолжение. Ху Юйинь вспомнила, как за своим лотком она разговаривала, шутила с покупателями, и они обращались с ней по-родственному. Съедят миску, подойдут и непременно скажут: «Ну, хозяюшка, до свидания, еще увидимся!» А она отвечала: «Счастливого пути, не заблудитесь, а то жена у ворот, наверно, все глаза проглядела!»
