— Я теперь все могу! — быстро сказал я, даже не взглянув в тетрадку, которую удивлённая Мила рассматривала очень внимательно. — Я же сказал тебе, что я стал волшебником!
— Бессовестный врун! — Она закрыла тетрадку и снова села на диван. — Ну, хорошо, если ты стал волшебником, сделай так, чтобы… — Она задумалась, не зная, как уличить меня во лжи. — Сделай так, чтобы в этой комнате пошёл снег!
— Пожалуйста! — Я отвернулся и махнул платком. Что тут началось! Со всех сторон на нас с пронзительным свистом обрушился ледяной ветер.
Комнату затянуло мглой, в лицо с силой ударили колючие дробинки снега, и я почувствовал, что у моих ног растёт сугроб. Снег набивался за шиворот и в рукава, метель слепила глаза, и я с трудом разглядел Милу, которая с ногами забралась на диван. Гремящий, хлещущий ветер валил Милу с дивана. Одной рукой она судорожно держалась за валик, а другой прикрывала голову. Словно издалека услышал я слабый, жалобный голосок:
— Довольно, Боря… Довольно!
Мне самому было не по себе. Я махнул платком, и в одно мгновение все успокоилось. Лампа в люстре горела ровно и ярко, нигде не виднелось ни одной снежинки, и только в ушах немного звенело.
— Ага! — закричал я. — Что ты теперь скажешь?
— Я ничего не понимаю, — призналась она, зябко потирая плечи.
— Хочешь, я ещё что-нибудь сделаю? Она спрыгнула с дивана и испуганно замахала руками.
— Нет, нет, не хочу!.. Слушай, как ты делаешь этот фокус со снегом?
— Это не фокус, а настоящее волшебство!
— Не верю… — совсем неуверенно сказала Мила и, услышав в передней шаги, быстро прибавила: — Вот, кажется, идёт Юрик Белов… Если ты волшебник, сделай так, чтобы он… превратился в негритёнка!
Почему ей захотелось, чтобы Юрка стал черным, я не знаю. Она все проверяла меня и придумывала задания потрудней. Я расхохотался. Должен признаться, что мне очень понравилась эта мысль — превратить Юрку в негритёнка. Я незаметно махнул платком и уставился на дверь, силясь представить себе, как будет выглядеть мой приятель.
Но когда он, как всегда стремительно, ворвался в комнату и поскользнулся на паркете, я ахнул и растерянно опустился на стул. Он был черным как смола, белели только зубы.
— Вы чего на меня так уставились? — спросил он подозрительно.
— Ты… ты сам на себя посмотри… — пролепетала Мила, указывая на зеркало. Юрка сделал шаг к зеркалу — и отшатнулся.
— Тьфу ты! Где это я так вымазался? — захохотал он и начал вытирать носовым платком лицо.
