Неофит говорит еще, что евреи, когда едят на Пасху опресноки свои, изрыгая все возможные хулы на христиан, пекут один опреснок особо, посыпая его золою с христианскою кровью; собственно этот опреснок называется ефикоимон. И это обстоятельство подтверждается следствиями по подобным делам, а также по помянутому Велижскому делу; там три христианки, работницы жидов, показали, каждая порознь, что сами месили тесто на мацу (опресноки), положив туда немного из добытой евреями крови. Всякому, кто жил между евреями, известно, что они действительно пекут один какой-то особый, священный для них, опреснок, не только отдельно от прочих и в другое время, ночью накануне своей Пасхи, - но что при изготовлении этого таинственного опреснока все дети, бабы и домочадцы высылаются из комнаты и дверь запирается. В этот-то опреснок евреи секты хасидым кладут, если могут достать, христианскую кровь. Замечание некоторых заступников за евреев, что если бы это и было справедливо, то жидам не нужно бы посягать на убийство, а можно бы всегда достать крови в любой цирульне, вовсе неосновательно: таинство сего исступленного обряда требует именно мученической христианской крови от невинного младенца, а не крови от больного, коему сделано в цирульне кровопускание. Даже и в тех случаях, где жиды действительно довольствовались добытием крови, не убивая человека, кровопускание все-таки всегда сопровождалось насилием, как это усматривается ниже из бывших случаев: отрезания крестьянину кончика языка на Волыни в 1833 году и насильственного кровопускания девочке в Луцке, в 1843 году.
Неофит говорит далее, что евреи мажутся также христианскою кровью, дабы исцелиться от разных недугов; что при похоронах таких изуверных евреев употребляется также белок яичный с христианскою кровью; что в праздник Пурим, в феврале, на память Мордохея и Эсфири, фанатические евреи убивают христианина, вместо Амана, пекут треугольные медовые пряники с частицею крови его и рассылают повсюду. В то же время, говорит Неофит, евреи крадут, если можно, христианских детей, держат их взаперти до Пасхи и тогда совершают над ними свое ужасное убийство, мучат их, как Христос был мучим, и предпочитают для этого детей, вероятно, потому, что их легче можно добыть и что с ними легче и безопаснее управиться, а равно и ради их непорочности. Неофит заключает вышеприведенным признанием о сообщении ему отцом его тайны этой, о заклятиях и угрозах отца не обнаруживать ее никогда; "но, - говорит он: - признав Господа нашего Иисуса Христа отцом моим, а церковь святую матерью, объявляю теперь всю истину"{10}.
