Когда я вырвался из «Милана», они под тем предлогом, что им надо изучить мое дело, задержали официальное оформление моего прихода в «Тоттенхем». Руководителям лиги явно хотелось выяснить, не подкупили ли меня тайно, чтобы я согласился уехать из Италии. До чего нелепо! Я сам готов был заплатить, лишь бы поскорей унести ноги из «Милана» и вернуться в английский футбол! По правде говоря, я вернулся на родину без гроша в кармане. Всю мою собственность составлял один-единственный «ягуар», и за него я еще должен был по прибытии в Дувр заплатить 500 фунтов пошлины. Я несколько поправил свои денежные дела, продав историю своего разрыва с «Миланом» газете «Санди». В течение нескольких месяцев после приезда у меня было так туго с деньгами, что мы с Иреной и двумя детьми вынуждены были поселиться у родителей жены в небольшом домике, где проживали еще четверо взрослых. Кто думал, что я вернулся из «Милана» миллионером, ошибся в подсчетах как раз на миллион.
Лига решила провести расследование моего перехода в «Тоттенхем» в отеле «Шеффилд». У меня сложилось такое впечатление, что наша встреча была устроена просто потому, что был повод собраться и вместе провести время. Секретарь лиги Алан Харднер был, пожалуй, единственным, кто хотя бы пытался задавать вопросы по существу дела. Через несколько минут после начала разбирательства все единогласно пришли к выводу, что переход был совершен безо всяких нарушений. На обратном пути мы с Биллом Никольсоном много смеялись над одним деятелем лиги, который не нашел лучшего способа для участия в беседе, чем проспать ее целиком.
Вот ты, наконец, и дома, Джимбо. Все по-прежнему. Некоторые из заправил футбола все так же здорово прикладываются к рюмке. Но, господи, не хотел бы я быть таким же….
За пять дней до этого я провел свой первый матч за «Тоттенхем» во встрече игроков дубля в Плимуте. В «Хоум Парке» собралось рекордное для матча второго состава число зрителей: 13 тысяч, а перед началом игры председатель «Аргайла», клуба, с командой которого нам предстояло играть, Рон Блайндем вышел с микрофоном на поле, чтобы поприветствовать меня в связи с возвращением в английский футбол. И когда игроки команды противника выстроились, чтобы поаплодировать мне, он произнес слова, которые я хорошо запомнил: «От лица „Плимут Аргайл“, жителей Девона и Корнуэлла, если не всей Англии, я говорю тебе: „С возвращением!“
Для меня это было так неожиданно: я даже смутился и в то же время почувствовал себя окрыленным. Меня столько поливали в прессе за мои выходки в «Милане», что, думал я, дома меня не станут встречать радушно. На людей обычно действует прочитанное в газетах. Перо действует сильнее, чем футбольная бутса. Но болельщики в Плимуте (спасибо им) помогли мне ощутить радость возвращения. Я забил пару голов, и после матча все мы были так счастливы, что тут же бросились праздновать это событие….
