И вот однажды утром, когда Каролина убежала на почту, бабушка наконец позвонила. Она нашла для нас новую горничную. Девушку звали Эстер, и она могла приступить немедленно. Эстер была готова пробыть у нас до осени, если Каролина захочет вернуться, но она также может остаться, если Каролина решит уволиться. Что ж, лучшего нельзя было и желать. Бабушка уже написала маме в деревню.
Она также успела заручиться согласием двух фермеров, но, на ее взгляд, можно было найти что-нибудь повеселее, и поэтому она советовала подождать еще несколько дней. Она продолжит поиски и перезвонит.
Только я положила трубку, как вбежала Каролина. Щеки у нее порозовели, в руке был белый конверт. Глаза Каролины сияли.
– Пришел ответ из замка! Место наше!
Неужели такое возможно? Я хотела прочитать письмо, но Каролина пустилась в пляс, обмахивая свое разгоряченное лицо конвертом, словно веером. Она была вне себя от радости, пела и свистела, как сумасшедшая.
– Ну, пожалуйста… Дай же и мне прочитать! Каролина неожиданно опустилась на пол, юбка легла изящными складками. Она прижала письмо к сердцу и вперила взгляд прямо перед собой с выражением мечтательности и отрешенности. Я осторожно тронула ее за плечо.
– Каролина! Покажи мне письмо.
Она медленно повернула голову и посмотрела на меня с отчуждением.
– Но ведь письмо адресовано мне.
Я онемела. Что же, мне нельзя его прочитать? Ведь меня оно касалось не меньше, чем Каролину.
Но она вдруг перестала понимать самые простые вещи, сделалась глуха к моим доводам – разговаривать с ней стало невозможно.
– Я же сказала: место наше, – повторила она. Она полагала, что этого с меня будет довольно.
– Кто написал ответ? Аксель Торсон?
Она не ответила и на это.
Каролина казалась такой смущенной, что я не могла на нее сердиться. Скорее я испугалась – и попробовала действовать уговорами.
– Разве ты забыла, что это я нашла объявление?
– Не забыла. Но ты никогда не верила, что нас туда пригласят. И это я написала им письмо.
Я напомнила Каролине, что и понятия не имела, что она пишет в замок. Ведь она поставила меня перед фактом. Если бы она попросила, я бы ей помогла, но она же мне этого не позволила! Она пришла ко мне лишь тогда, когда все было уже готово.
– Ты бы никогда им не написала, – ответила Каролина. – А если бы и написала, то не видать нам этого места как собственных ушей.
Я не могла сдержать улыбку.
– Да, я бы, пожалуй, написала иначе…
– Не видать как собственных ушей!
